Анна Владимирова - Последнее желание повелителя

Возвращаясь туда, где прошло детство, я чувствовала эту тянущую боль незаживающей душевной раны, но мне не привыкать. Только не ожидала, что лично свяжусь с проектом, который по своей сути – памятник геноциду моего народа.

– Наш главный сожалеет о содеянном, – смотрел Повелитель на меня, хмуря брови. Мы замерли, глядя в глаза друг другу, и когда он задал вопрос, тот прозвучал неожиданно мягко: – Ты была там?

А я отшатнулась, будто приходя в себя:

– Думаю, это не имеет отношения к нашим задачам, господин Аль-Арем. Простите за эмоции. Не ожидала, что этот проект окажется таким значимым для истории моего народа.

Он немного помолчал, опустив взгляд, потом развернулся и зашагал вперед, а я пришибленно поспешила следом…

Мне всегда казалось, что я повелеваю не только судьбами подданных, но и своей собственной. Единственный, кто мог со мной в этом поспорить, перестал быть врагом, не оставив более достойных преемников. И это сделало жизнь проще, насколько могла трехсотлетняя жизнь вообще показаться простой.

Но сейчас я смотрел будто кем-то блестяще разыгрываемую партию, в которой расстановка сил только-только начинала проступать очертаниями. Эта девочка с ангельской внешностью и большими красно-карими глазами – самая невинная убийца, которую можно вообразить. Да и Нергал бы с ней, потому что любой охотник подлежит уничтожению по закону. И даже я не смогу этот закон нарушить. Но, стоило свету лечь под другим углом, и на поверхности ее истории проступил совсем другой узор – она уже моя жертва.

Не я ее. А она.

Десять лет назад она попала в жернова моей слепой яростной мести. Я не знал, насколько тяжело ей пришлось, но то, что помог ей стать той, кем она является – вне сомнения.

Можно ли сыграть партию одной фигурой, когда правила игры неизвестны? Может, мне ее отпустить?

Я обернулся, дожидаясь, когда она внесет очередные замечания в проект на своем планшете, и стиснул зубы, испытывая такой ворох эмоций, к которым вообще забыл дорогу.

Мисс Уолф. Дженна. Все эти имена ей не подходили ни капли, но были настоящими – вне сомнений. И каждое ее движение, будь то изогнутая бровь или раздраженный жест ладонью в попытке заправить прядь за ухо – такие настоящие, что резали взгляд.

А может она меня убить? Или ее дар – эта способность притягивать внимание таких, как я?

Отпустить? Нет. Каждая глава ее жизни – обо мне. Некоторые написаны мной лично. Просто она еще об этом не знает. А если узнает – непременно захочет убить.

– Вы прошли мимо узла, – мяукнула кошечка неуверенно, но тут же с достоинством приняла вызов взглядов. А я видел – она уже тлеет внутри и дрожит, но с каким-то садистским удовольствием продолжал ее гонять по этажам.

– Может, с тебя хватит на сегодня узлов? – слова слетели с губ быстрее, чем мне захотелось ее, наконец, пожалеть.

– Мне определенно есть, с чем поработать сегодня.

Еле сдерживала тяжелое дыхание, мучилась от жажды, но упорно выглядела профессионалом. А мне вдруг стало интересно заставить ее выглядеть так, как ей захочется. Интересно, она поет в ванной или тоже выглядит профессионалом на сто процентов?

Ее досье уже лежало на моем столе. Но я не был уверен, что открою сегодня файл. Уложить ее в плоскость отчета моих ищеек казалось каким-то кощунством. Идиотизм.

– Тогда вы можете быть свободны до завтра, – прошелся по ней привычно взглядом, запоминая ее образ. Будет о чем подумать, пока она будет зализывать раны. Ей страшно – это читалось в каждом вдохе.

– Скажите, господин Аль-Арем, долго я не смогу выйти отсюда? – устремила на меня свой взгляд.

– Со мной – в любой момент.

В ее глазах мелькнуло недоумение.

– Сложно поверить, что вы лично водите своих контрагентов в аптеку на углу…

Мне нравилось, когда она забывала, как боится меня.

– Все, что вам нужно, вам доставят. – Не объяснить подробно, как именно она может получить все что пожелает, стоило трудов. Я не хотел ее отпускать. – А со мной можно выйти на ужин.

Глаза этой кошки стали еще больше.

– Боюсь, у меня слишком много работы, – уперлась она.

Ну и правильно. Она, в отличие от меня, с огнем играть не умеет.

Я усмехнулся, принимая ее отказ, слегка склонив голову. Все же я сильно заскучал…

– Доброго вечера, – кивнула она в ответ, развернулась и пошла в сторону лифта.

А я смотрел на ее голые ступни и не мог оторвать взгляда все то время, пока они были ему доступны.

Мой проводник возник передо мной также неожиданно, как и испарился до этого. Просто шагнул откуда-то сбоку: