Мария Зайцева - Элли и Звери

И это так неожиданно, то, как реагирует мое тело, даже для меня неожиданно.

– Рома, брат, аккуратней, – командует тот, что лежит передо мной, но Рома не слушается.

Он, жестко прихватив меня за горло, начинает двигаться с такой силой, прямо через спазмы удовольствия, прошивающие мое тело до сих пор, что я, кажется, кончаю второй раз.

Или не кончаю?

Или это один, бесконечно длящийся оргазм? Не знаю. Не испытывала я такого никогда, не могу сказать.

Я задыхаюсь, раскрываю рот, смотрю, не отрываясь, в чернущие глаза Димы, внимательно наблюдающего за нами, и схожу с ума.

Низ живота скручивает очередным спазмом удовольствия, и я кричу. Вернее, пытаюсь кричать, не получается, выходит только хрип, а потом и он прекращается, потому что Дима меня целует. И прижимается ко мне спереди всем телом, трогает клитор, добавляя сто градусов к температуре, сжигающей нас дотла.

Рома не прекращает двигаться, его член настолько правильно, в настолько нужном сейчас темпе врывается в меня, что я только сильнее прижимаюсь, не в силах вообще нормально принимать участие в процессе.

Меня на это банально не хватает! Их – много! Так много! Они полностью заполняют собой мое пространство, ничего не остается, даже глотка воздуха.

Поэтому, когда Дима берет меня за руку и кладет ладонь на свой член, я только глаза закатываю, не в силах даже сжать как следует. Но ему этого и не надо, сам справляется, зажимая мои пальцы в своих и водя вверх и вниз, быстро-быстро.

Я теряюсь совершенно в происходящем и даже не успеваю сообразить, когда один брат сменяет другого, только через некоторое время осознаю себя стоящей на коленях, опирающейся на грудь одного, безостановочно целующего меня, и чувствую, как жарко и глубоко скользит во мне член второго.

Они поменялись? Нет? А разве это важно? Разве кайф хоть на секунду приостановился?

Боже мой, Боже, Боже, Боже…

Это невозможно терпеть, невозможно держать такой дикий темп.

Они – звери, они словно с ума сошли, мне кажется, мы занимаемся сексом уже несколько часов, настолько это все остро-растянуто и в то же время молниеносно!

Мои руки бессильно скользят по мокрым от пота телам, раскрытые губы кто-то беспрестанно целует, кто-то шепчет тихо и развратно, хрипит на ухо:

– Котен, котен, котен…

А я даже вразумительно среагировать не могу.

Я – не человек сейчас, я – комок нервов оголенный, по которому без конца бьют током в центр удовольствия.

Я не знала, что это может быть так. Что это может быть таким…

Я ничего не знала о себе до этой ночи.

Меня ставят на четвереньки и перед лицом оказывается член, затянутый в тонкий латекс.

– Котен, мы здоровы, как кони… Возьми так…

Хриплый, умоляющий голос, и мои остатки самосохранения кричат дуром, что нельзя. Нельзя!!!

Я отрицательно машу головой, и даже в голову не приходит, что могут просто заставить. И что я ничего не смогу сделать в этом случае.

Но нет, над головой только вздох, а потом член тычется в рот. И я послушно раскрываю губы, чувствуя сзади бешеные, уже хаотичные толчки, расслабляю горло. Даже в презервативе, он запомнит этот минет.

И я запомню.

Неразборчивые ругательства, буквально пара движений, финальная дрожь…

Сзади меня жёстко хватают за ягодицы и тоже финалят.

И сразу после этого я закрываю глаза и засыпаю.

Вот так просто.

В компании малознакомых парней, только что поимевших меня от души.

И ничего не ощущаю, кроме невозможного удовольствия, благодарно стонущего тела, окатывающего меня негой и мягкостью афтешоков оргазма.

И просыпаюсь от острожных поглаживаний, по мере того, как я прихожу в себя, набирающих интенсивность.

Послушно выгибаясь под горячими руками, я думаю, что попала в рай. Такой сладкий, развратный кусочек рая, который уготован девочкам, ведущим себя правильно.

Чтоб хоть немного побыть неправильными.

Я сижу на паре по сопромату, рядом с Татой, и периодически смотрю на свои пальцы. Они подрагивают.

Надо успокоиться, надо прийти в себя.

Неожиданный привет из прошлого жаркого лета, что уж говорить…

Прошло уже много времени, я вполне могла бы и подзабыть подробности своего сумасшествия…

Могла бы.

Но не забыла.

Пожалуй, эта ночь – единственное, что хотелось помнить из всей прошлой жизни. Но только помнить. Не повторять.

Потому что я безбашенная, конечно, но все же не до такой степени, чтоб повторять это на регулярной основе.