Андрей Степанов - Похоть Inc. Том 3

– Я ничего не подписывала, – с легким возмущением ответила она.

– Ну, не все контракты подписываются чернилами, – я подмигнул и пошел осматривать здание. На середине лестницы обернулся: – Вы оба знаете, что делать?

– Да! – громко ответил Шурик. – Писать и править сценарии, добавлять изюминку.

– Молодец, – ответил я и посмотрел на Настю.

– Вообще да, но тут такой большой объем работы…

– Ты же мой помощник. Придумай что-нибудь. Меня сюда вообще в отпуск отправили, сказали, что отдыхать буду.

– Страшно представить, чем ты занимался раньше, – ответила Настя.

– Лучше и не представляй, – посмеялся я и ушел на верхние этажи, бросив через плечо: – работаем, господа!

Это ощущение власти нельзя передать, нельзя описать или с чем-то сравнить. Одно дело, когда ты можешь силой заставить кого-либо делать то, что ты хочешь. И другое дело – неощутимая сила власти. Пожалуй, это даже круче, чем применение другой Силы, которой можно швырять предметы и людей об стену. Ты говоришь слово, а люди уже исполняют.

Но при этом, пока я бродил по зданию с этажа на этаж, высматривая и прикидывая, где что можно поставить, как распределить пространство и прочее, пока не понял, что ни хрена не смыслю в этих организационных вопросах.

Вставал другой вопрос – что я вообще здесь делаю? Какое новое видение от меня ожидал получить Тони, если я даже площадку подготовить не могу? А поиск людей? Это и вовсе непонятный процесс. Как звать на запрещенку?

Вот же… я добрался до верхнего этажа и посмотрел из окна на перекресток. Машины сновали туда-сюда. Набитые автобусы и троллейбусы. В каждом сидит человек, который хотя бы раз в жизни интересовался порнографией. Запретная тема для каждого. Запретная, но избитая настолько, что даже инструмент сегодня продают девочки с пятым размером. Или прикладывают перфоратор к попке так, что…

Я вздохнул и стекло запотело. Раньше было проще. Или я просто выбрал неверную тактику. Привычка все делать самому – явно дурная. Стоит добавить ее к списку из ковыряния в носу и нервного подгрызания ногтей. Все самостоятельно делать не стоит.

Отражение в стекле выглядело растерянным. Черт, да что со мной такое? Устроить студию для съемок? Фигня вопрос! Избавились от бывшего начальника, убрали с пути толпу ненормальных! А чего стоит буйство на смотровой площадке в Сити? Пусть тогда со мной была Вика, но такие вещи едва ли мог пережить кто-то из простых людей.

– Так, вы оба еще здесь? – первым делом спросил я, буквально слетев вниз.

– А куда мы денемся? – почти в один голос ответили оба: Настя ходила по этажу, а Саша что-то черкал в тетради.

– Мы начали совсем не с того. Вообще, – я даже руками замахал, требуя прекратить любую деятельность.

– Чего не так? – недовольно спросила Настя. С волосами, которые она забрала назад целиком, избавившись от небольшой косички, и в очках девушка стала похожа на ведущую «Слабого звена», только за вычетом десятка лет с момента, когда я видел эту передачу в последний раз.

– Нафиг нам вообще что-то обставлять? Ресепшн, кабинет, гримерки. Со сценами потом будем думать.

– А кто сниматься будет?

– Потом найдем, вот человек, – я указал на Шурика, – который нам поможет в поиске будущих знаменитостей.

– Он? – недоверчиво покосилась Настя.

– Да, я! – гордо ответил студент.

– Спорить только не надо, пожалуйста. Не надо ничего сейчас здесь замерять и смотреть, Насть. Ты – помощник. Ты определила фронт работ, нашла исполнителя. В конце концов глава комитета кто был?

– Того самого… – Саша показал на дверь.

– Ага, – дерзко ответила девушка. – Я еще просто не привыкла к новой должности, так что…

– Привыкай побыстрее, – мне не терпелось начать работать, а точнее – наблюдать за ней. – Действуй.

Тоска? Нет, ничуть. Ведь нет ничего более приятного, чем наблюдать за толпой разнорабочих, которые оперативно меняли пространство внутри здания. Кто-то из древних желал перевернуть мир, используя рычаг. Теперь этим рычагом были деньги.

Десяток бригад сновал с этажа на этаж, снося старые перегородки, безжалостно трансформируя здание, которое представляло собой некую культурную ценность. Хотя чего здесь могло быть ценного? Прямоугольник с не совсем симметричными окнами, где раньше, судя по следам на полу, было то ли кафе, то ли магазин.

На это мне было плевать. Вскоре появились стойки приветственной зоны, зона отдыха, выше расположились раздельные помещения свободного назначения – и все за считанные часы. Потому что часы мы считали, а деньги – нет.