Александра Салиева - (не) идеальная пара

– Афродизиак, – повторил, будто и не со мной говорил.

Тело надо мной напряглось ещё больше. Ладонь, на которую он опирался, с хрустом сжалась в кулак, а вторая, лежащая на моей талии, теснее прижала к себе. Губы обожгло горячее дыхание. Почти поцелуй, от которого отделяли считанные дюймы, сейчас казались безбрежной пропастью.

– Ты…

– Я…

Два нелепых и бессмысленных слова прервал довольно грубый поцелуй. Он же возвысил все мои ощущения тысячекратно и одновременно с тем принёс облегчение. Всего на мгновение. Потому что уже в следующее захотелось куда ярче, острее, ещё ближе, теснее… и уже я сама впилась в оборотня, словно этот альфа – мой последний глоток воздуха и шанс выжить, за который я цеплялась изо всех сил.

– Мне… Надо… Ещё… Больше… – выдавила из себя едва ли внятно и связно, озвучивая собственные мысли. – Пожалуйста…

Ладонь с талии переместилась на бедро, слегка сжала, после чего спустилась ниже, попутно принявшись задирать подол неудобного платья. Выходило так себе. Рваные движения прервал треск ткани и тихое рычание оборотня вперемешку с руганью.

– Да и к черту его! – выдохнул, окончательно избавляясь от ненужного одеяния.

Жаркий зной тут же опалил более ничем не прикрытую кожу, добавив сразу с десяток градусов происходящему безумию. Вместе с ярким багрянцем, вспыхнувшим вокруг его зрачков.

– Так определенно лучше, – произнёс, вновь склоняясь надо мной.

Новый поцелуй вышел медленней и чувственней. Он прикусил нижнюю губу и тут же зализал ранку, после чего с жадностью припал к шее, наверняка оставляя след на нежной коже в районе надплечья. Но прежде чем я об этом задумалась, переместился ниже, провёл языком вдоль ключицы, и так до самой груди. Горячий язык поочередно рисовал спирали вокруг сосков, закручивая горящую внутри меня потребность до немыслимых пределов.

– Ещё! Больше… – больше не просила, откровенно требовала я, позабыв про остатки здравомыслия.

Всё это время ладони гладили и мяли мои ягодицы, сильнее вжимаясь пахом в мои раскрытые бедра. И уже не я, он сам терся об меня своим членом настолько бесстыдно, что я готова была сойти с ума только от одного этого действия. Застежка брюк болезненно впивалась в бедра, принося какое-то особое изощренное удовольствие каждый раз, когда задевала клитор.

А мне и того мало…

Эта потребность во мне лишь росла и крепла, заставляя почти задохнуться, стоило ощутить внутри себя мужские пальцы. Никакой нежности. Но она и не нужна. Каждый грубый толчок отзывался слишком жгучим желанием получить долгожданную разрядку.

И я получила, что хотела…

Вряд ли меня можно было назвать тихой в этот момент. Понятия не имела, что способна так глубоко выгибаться, извиваясь в чужих объятиях от нахлынувшего наслаждения с такой интенсивностью, словно ещё немного и перестану дышать вовсе.

Я и перестала…

Всего на краткий миг, но показалось, будто я в самом деле умерла. И возродилась снова. Блаженная пустота и темнота не сразу, потихоньку, но отпускала, а состояние полученной эйфории постепенно улетучивалось.

А жаль…

Ко всему прочему, начинало навязчиво казаться, что случившееся облегчение – явление временное, ведь вопреки всему, где-то глубоко внутри моего многострадального мозга поселилось стойкое желание всё повторить, и не раз. Да и чувство того, как покалывает кожу, даже от малейшего дуновения ветерка, стало самым подлым образом возвращаться. Всплывшее ассоциацией воспоминание о той, к которой прежде находящийся рядом альфа проявлял не меньший интерес, я безжалостно отринула в сторону и закопала поглубже.

Сперва освобожусь сама, потом подумаю, как найти девочек.

Какой смысл с него спрашивать?

Всё равно услышу лишь сплошную ложь.

Тем более…

– Всё? Успокоилась? Можем ехать дальше? – послышалось со стороны, как ведро ледяной воды на голову.

Шумно выдохнула. Медленно вдохнула. Задержала дыхание и до пляшущих точек зажмурилась. Резко выдохнула. Не менее резко поднялась… вернее, попыталась, ведь преграда на моём пути так и не делась никуда, даже когда я попыталась отпихнуть от себя кулаком ему в грудь.

– Так себе было успокоительное, так что навряд ли… – скривилась, саданув по оборотню во второй раз.

Чистую правду сказала, с учетом собственного состояния, которое уже начинало возвращаться к тому же, с чего начинали. Да и скривилась больше не от слов, а от болезненных ощущений в руке. Всё равно что скалу лупить, настолько твёрдый он оказался.