Ульяна Соболева - Любовь за гранью 11. Охота на Зверя

– Я думал, прошло целое столетие, так я изголодался и соскучился по тебе.

– Лжец, – но улыбка уже трогает дрожащие губы.

– Что-то не пойму, ты рада мне или нет? – и голос становится чуть ниже, звучит с вкрадчивой хрипотцой, царапая нервы, заставляя закрыть в изнеможении глаза, потому что его руки требовательно сжимают мое тело, поднимаясь к груди, я слегка сопротивляюсь, пытаясь вырваться, но мы оба знаем, что это игра.

Толкает к окну, заставляя прижаться лицом и ладонями к холодному стеклу.

– Нет…не рада.

Сжал так сильно под ребрами, что я всхлипнула.

– Не скучала по мне, малыш?

– Скучала, – закатывая в изнеможении глаза, ощущая, как больно сдавливают властные пальцы мое тело, как зарывается в волосы и тянет к себе, тяжело дыша в затылок.

– Не заметил. Докажи.

Я никогда не скучаю по нему. Это слишком мало. Ничтожно. Я по нему дико голодаю. До смерти. Я по нему пересыхаю…Когда заставляешь себя не думать о еде, воде, о боли, чтобы не стало еще невыносимей. Так и у меня с ним. Я не позволяю взять этой жажде верх, иначе сойду с ума. Но каждый раз, когда он возвращается ко мне, я чувствую эту бешеную, дикую радость и тоску по нему.

Каждый раз, когда он прикасается ко мне после разлуки, меня бросает в дрожь. В лихорадочное, болезненное возбуждение, мне кажется, что все нервные окончания напрягаются до предела. Адреналин. И я до сих пор не знаю, почему так происходит. Зверский, бешеный адреналин и какая-то дикая радость вперемешку со страхом. И все это вместе с предвкушением и дрожью. Дух захватывает. В глаза смотрю, и становится нечем дышать.

Не целует, наказывает. Без раскачки. Сразу в бездну. Не дает думать, говорить, наслаждаться. Хочет сразу поработить и лишить любого права, контроля, инициативы.

Злой от голода и моего сопротивления. Я вижу эту злость во взгляде. В расширенных зрачках и сжатых скулах. Это не просто возбуждение. Это полное осознание его абсолютной власти над моим телом и разумом. Нечто особенно возвышенное вместе с самой примитивной, приземленной похотью. Я вижу ее в его взгляде. И я вижу, чего он хочет сегодня…Кожей чувствую. Но кто сказал, что я не хочу того же самого? Только я слишком соскучилась. Я так дико истосковалась, что меня скручивает какое-то странное отчаянное желание касаться его, целовать, ласкать…

Развернулась, рывком обняла за шею, прижимаясь всем телом. И короткими поцелуями по подбородку, шее, по губам, скулам. Нежно и трепетно…с осторожным голодом и изнеможением.

– Я так соскучилась, – потираясь щекой о его колючую щеку, зарываясь пальцами в его волосы, закрывая в изнеможении глаза, – я так дико и невыносимо соскучилась по тебе. Мне больно на тебя смотреть.

И пальцы расстегивают рубашку. Со стоном касаюсь его тела…это какое-то фанатичное рабское поклонение, но я не могу остановиться.

– Хочу касаться тебя, – скользя губами по его шее, вниз к груди, – хочу вдыхать твой запах, твой голос.

Напряжен, клокочет от нетерпения. Он не хочет ни ласки, ни нежности, и я знаю, чего он хочет. Но не могу остановиться. Я соскучилась… я как-то истерически соскучилась по нему. Сама приникаю к его губам:

– Еще секунду дышать тобой… и можешь рвать на части».

– Марианна, вы меня слышите?

Я вдруг поняла, что все это время смотрела на след от наших ладоней. Он едва выступал на покрытом инеем стекле. Проявился от моего воспаленного дыхания. Перед глазами появился едкий туман, и я глубоко вздохнула, стараясь загнать боль в дальний угол. Если я позволю ей терзать меня, то уже не справлюсь.

– Да, я вас слышу. Ужесточите контроль над СМИ и над полицией. Все докладывать мне: о любых изменениях в ходе следствия смертных и нашего департамента.

В этот момент Шейну позвонили, и он ответил на звонок, а я обвела кабинет слегка затуманенным взглядом. Ненавижу себя без него. Ненавижу это ощущение нецелостности, как будто я разодрана напополам и не знаю, где себя искать.

– Мы получили точные координаты того места, откуда поступил звонок на ваш сотовый с номера вашего мужа.

Резко обернулась на Шейна, потом перевела взгляд на Зорича, который все это время сидел за письменным столом и что-то делал в своем ноутбуке.

– Откуда? – тихо спросила я.

– Из старого охотничьего дома в лесопосадке за городом. Здание давно непригодно для жилья, оно было выставлено на продажу, в нем как-то произошел пожар. Имущество не было застраховано, и владелец продал его по дешевке.

– Кому продал? Вы узнали?