Инна Федералова - Дело дрянь. Рокфест - сердца трех

Сжимая челюсть и изо всех сил сдерживая порывы разрыдаться (ну, уж нет, я не доставлю Твиду такого удовольствия!), я перестала считать после первого десятка ударов. Подтруниваемый кумиром, казалось, каждый следующий шлепок Джеб наносил сильнее. Оставалось надеяться, что отец вернется домой и отхреначит обоих так – родные мамы не узнают. Но Крута заботила лишь выпивка. Как и всегда.

– Хватит, – безэмоционально произнес Твид. – Можешь остаться и утешить сестру. А я забираю своего нового приятеля, хочу потолковать с ним.

Не поднимая головы, я продолжила безвольно лежать на коленях брата. Вскоре дверь моей комнаты закрылась, и я поняла, что мы остались наедине.

– Прости, – хрипло произнес Джеб.

А у меня даже не было сил ему ответить, не то, чтобы воплотить свою месть прямо сейчас.

Я ощутила его ладонь на затылке – ею он нежно провел по волосам, будто это действительно могло меня утешить. Желала лишь одного – чтобы он переложил меня на кровать и хотя бы принес льда.

Будто прочел мои мысли – так и сделал. Чуть слышно бросил:

– Я за льдом, салфетками и мазью.

Даже смотреть не хочу, что творится на моих ягодицах. Последующие прикосновения брата, когда он вернулся со всем вышеперечисленным – были очень болезненными и в то же время оказались приятными.

– Будут корочки, – глухо уведомил он, я же продолжила молчать. Видя это, он выпалил длинную и совершенно бессвязную тираду: – Знаю, я заслуживаю отправиться в ад. Очевидно, ты ведь не простишь меня. Никогда. Но обещаю… Латит, слышишь? Обещаю, что отныне ты не будешь страдать от моих рук. Никогда! Латит, ты слышишь? – он ухватился за мое плечо и встряхнул, в этот момент я вынужденно простонала. – Прости, прости… – тут же залепетал он и клятвенно пообещал: – Знаю, был для тебя обузой все это время, но теперь буду стараться не никогда разочаровывать тебя. Ты достойна лучшего и, хочешь того или нет, с этой минуты я начну купать тебя в своей заботе и ласке. ..Латит? ..Латит? Скажи хоть что-нибудь? От твоего молчания сердце просто разрывается! – голос Джеба задрожал, дыхание стало тяжелее.

Шаркая коленями, он переместился ближе и заглянул в глаза.

– Латит, если ты сейчас не заговоришь со мной, я вскрою себе вены. Он резво рванул с места, но только для того, чтобы потом вновь опуститься рядом, держа в руках мои маникюрные ножницы.

Накатившие слезы выдали мои внутренние метания прежде, чем я открыла рот и заявила:

– Тогда жалей меня так, чтобы я хоть на мгновение забыла о ненависти к тебе, – с этими словами насколько могла, резко выхватила острый инструмент и отшвырнула в сторону.

Глаза напротив опухли и были красными.

– Латит… – Джеб выдавил подобие улыбки, шмыгнул носом. – Латит… – который раз повторил он. Зарываясь длинными пальцами в волосы и придвинувшись к лицу, замер. Его теплое влажное дыхание приятно касалось моей разгоряченной от злости и гнева кожи. В следующее мгновение он прижался губами к моим в непозволительной близости.

Я лежала на животе, чуть свесившись с края кровати, и Джеб, сидя внизу, обвил мою голову так – не позволяя шелохнуться даже чуть-чуть.

Он отпрянул с вдруг переменившимся выражением лица. Прошел к окну, закрыл его, задернул шторы. Затем щелкнул замком в двери. Зачем то включил кондер и принялся раздеваться.

– Эй, ты чего? – я слабо оперлась о локоть, наблюдая, как он стягивает кожанку, следом штаны и футболку. – Эй, остановись! – крикнула я, видя, что он решительно избавляется от всей одежды.

– Ну, чего ты возмущаешься. Все братья и сестры делают это, – произнес он и уже оголил торс.

– Это “что”? Джеб, иди нахрен, пока я не закричала!

– Я всего лишь хотел предложить покурить план в твоей постели. Станет легче, поверь.

– Допустим, а чего голым ко мне? – я напряглась и хотела было уже выпрямиться в спине, но боль в многострадальных ягодицах не позволила этого сделать, и я скривилась.

– Мне жарко. Не пойми неправильно, – ничуть не смутился он. – И все-таки я ведь дома, не на улице, пускай и в твоей комнате.

Не понимая, как возражать на подобное решение, я буквально проглотила язык, также молча позволила Джебу лечь рядом.

Удобно устроившись, он подтянул меня к себе так, чтобы верхней частью тела я почти лежала на нем и лицезрела его утренние кровавые царапины.

– Это перебор, Джеб, – уперлась руками по обе стороны от его груди, но оказалась тут же прижата обратно.

– Каждый рассуждает в меру своего извращения. Не вижу ничего плохо в объятиях со своей сестрой, – уже закурив, он пустил дым в сторону от меня.