Ирина Бондарук - Всё прекрасно. Всё чудесно [СИ]

— Да, нам нужна ваша помощь, директор, — пролепетала Джинни. МакГонагалл взглянула на Грейнджер.

— Вы уверены, что это моя прерогатива? Может вам лучше обратиться к Поппи?

— Нет, миссис МакГонагалл. Нам нужны именно вы.

Минерва отвернулась от студенток и махнула руками. Горгулья стала подниматься, обнажая белые ступеньки винтовой лестницы. Поменяет пароль потом. Сейчас есть дела поважнее.

Она пропустила студенток вперед. Грейнджер еле ступала на ступеньки, иногда подскальзывалась и оступалась. Но в кабинет они добрались без происшествий благодаря поддержке Джинни.

В кабинете было тихо. Только постукивали часы, отбивая время, и шелестели бумаги. Дамблдор просматривал какие-то пергаменты в своем портрете.

Уизли тут же усадила Грейнджер возле стола директора. Сама же она осталась стоять рядом с подругой и придерживала ее за плечо, словно боялась, что та подскочит и убежит.

— Вам лучше присесть, — посоветовала Джинни, обернувшись в сторону Минервы. МакГонагалл шагнула в сторону своего места и опустилась в кресло. Лицо Грейнджер она не видела до сих пор. Только кончик её бледного носа и лоб. На нем было несколько прядей, которые она не спешила убирать.

— Что у вас произошло? — серьезно спросила директор, стараясь выглядеть как можно строже. Что в этот раз натворили студенты её факультета?

— Гермиона, — сказала Джинни и слегка потрясла подругу за плечо. — Тебе следует рассказать.

Грейнджер неуверенно подняла голову. Теперь Минерва могла увидеть её покрасневшие глаза и слишком бледное лицо. Студентка заметно похудела за всё время её нахождения в школе. Что же с вами случилось, Грейнджер?

— Миссис МакГонагалл, — неуверенно начала она, сложив руки у себя на коленях. Она боялась. Взгляд бегал от одного предмета в кабинете к другому, но никак не падал на директора. — Мне нужна ваша помощь.

— Я это уже поняла, мисс Грейнджер. Но в чём именно? — Минерва положила руки на стол и слегка наклонилась вперед, чтобы лучше слышать студентку.

— Я беременна, — очень тихо прошептала Гермиона.

В кабинете повисла тишина. Было слышно только шелест бумаги и стук часов. Минерва была в ступоре. И даже дело не в том, какие слова она услышала. Важно было от кого. Умницы и победительницы войны. Гермионы Грейнджер.

Девушка выглядела очень подавлено. Видимо, ей тоже не нравилось положение, в котором она оказалась. Грейнджер то и дело поправляла подол юбки, неловко прикасалась к столу директора, ожидая ее ответа. Всё в ней говорило о том, что она этого не хотела.

— Вы уже знаете, кто отец? — как можно спокойнее произнесла МакГонагалл. Она не верила. Просто не верила. Если бы ей сказала это Парвати или та же самая Джинни, она бы поверила. Даже пожелала бы успехов и отправила домой. Но не Грейнджер. Это был не тот случай. Эта умная девушка подавала большие надежды. Она могла стать величайшей волшебницей. Она и стала после победы над Волдемортом, но… Сейчас, когда Грейнджер сидела перед ней и призналась в том, что она в интересном положении, МакГонагалл не знала, что ей делать и что посоветовать испуганной девушке. Она могла бы отправить её домой, поговорить с родителями юноши, который это сделал, подсобить, но… Не в случае с Грейнджер. Она не знала исходов беременности своей студентки.

— Догадываюсь, — произнесла Гермиона, потупив взгляд. Уизли все это время стояла рядом и гладила ее по плечу. Хорошо, что Джинни рядом с ней, иначе Минерва не знала бы, что делать с такой Грейнджер.

— Уизли? — поинтересовалась МакГонагалл, слегка улыбнувшись. Она знала, что между Гермионой и Рональдом были уже не детские отношения. Оно и очевидно, ведь они совершеннолетние и могут заниматься всем, что позволено во взрослой жизни.

— Нет, — ещё тише произнесла девушка. Шоковое состояние Минервы подходило к крайнему пределу. Умница и красавица Грейнджер. Такой она была раньше. Теперь перед ней сидела действительно напуганная школьница, которая похудела килограмм на пять из-за стресса.

МакГонагалл не представляла теперь, кто был отцом ребенка девушки, но и спрашивать у Грейнджер она не хотела. Видимо, она не желала этой беременности.

— Что планируешь делать? — Минерва не просто так перешла на «ты» со своей студенткой. Сейчас перед ней сидела та, которую она воспитывала на протяжении шести лет. Каждый студент для неё был, как собственный ребёнок. Она радовалась, тревожилась, скучала и переживала за каждого из них. Они были её маленькими одиннадцатилетними детьми, которым она надевала Распределяющую Шляпу. Она не стыдилась такого отношения к Грейнджер. Девушка всегда была смышленее всех на своем факультете.