Андрей Ангелов: Налево от дома

Налево от дома – это желание жить полноценной половой жизнью. После двух лет брака секс из удовольствия превращается в обязанность, и заниматься им при таких обстоятельствах будет только придурок. Что, собственно, мы с тобой и делаем. Но помимо нас – есть ещё и не мы, как понимаешь.

«Кто именно ходит налево в реале, – в точности неизвестно.

Все об этом говорят, но доказать никто не может.

Псевдо-реальные ролики, где пьяные псевдо-студенты

трахаются на псевдо-секс-вечеринках – это порноиндустрия, отбивающая вложенные в данные ролики деньги».

Феерическое явление «Я хожу налево» описано в самой первой азбуко-букве «Адюльтер». Здесь же мы анатомически вскроем психологические портреты тех индивидов, которые шастают по чужим постелям. Безусловно, такие есть, и их немало. Ведь мир – это не только твой драный офис, – где ты пыхтишь днём, и не только порноконтактик, – где ты дрочишь по вечерам… мир – он там, где реально происходит всё то, что ты лишь наблюдаешь посредством телевизора и иных интернетов.

«Понятие «направо от дома» – есть. Пройдя туда – ты попадёшь на улицу Гарибальди, и дальше прямиком до метро, километра полтора.

Так у меня, а у тебя без сомнения как-то также».

Итак, неверные индивиды различаются, как и многое в этой книге, по половому признаку. Не следует путать экскурсию налево с экскурсией в интим-салон или стриптиз-клуб. В «налево» ты первый из сотни возможных, в салоне – один из сотни разных. Наглядное этическое превосходство прилагательного над числительным. Высокоморальная душа ехидно улыбается, как законный победитель сих логик.

«Налево» не бывает без души. Даже в том случае,

если ты бездушный козёл или нимфоманка».

1.

* Женские психологические портреты. Ключевой мотив женщин здесь – это недовольство своим супругом. На нём и основаны прыжки во все те постели, что отличны от супружеских. На 90%. Ещё 10% женских адюльтеров – это «особые причины», продиктованные характером и физиологией.

«Все женщины любят большие деньги и большой половой член. Поэтому данные симпатии не могут служить

разделительной чертой женских портретов».

Портреты носят конкретные имена, взятые из личной практики Ангелова. Иными словами, лично знакомые мне женщины стали прототипами сих портретов.

Мужские же имена – это заслуга моей соавторши Милы, уже принимавшей участие в создании моих проектов. Мила передала мне свои умозаключения, а я их литературно обработал.

Рис. 1. Ангелов и Мила. Вояж по Сахаре.

* ОЛЯ. Духовное недовольство мужем. Наступает в браке где-то тогда, когда заканчивается приятный секс, то есть через пару лет после свадьбы. С развитием обессексивания организма – духовное недовольство трансформируется в «несовместимость характеров».

«Иногда несовместимость характеров проявляется

через пару недель после свадьбы. Обычно тогда,

когда он предварительно вылюбил по пьяни

или она узнала, что вас скоро будет трое».

В итоге сидят два разных человека, по двум разным комнатам, с двумя разными телевизорами или компьютерами. На столе еда от Оли, а в туалете – горящая лампочка от мужа, – то единственное общее, что ни черта не связывает.

«Ребёнок – это хитроумный замок на супружеской двери, который бессилен стать волшебным ключиком в постели».

Оля поступательно пытается с мужем говорить, потом инициирует разнообразие интеллектуально-сексуальной жизни. Разговор, как правило, это нудный часовой монолог Оли и твоё хомячье удивление, – как ответ её выкладкам:

– А что, сцуко, не так?

«То, что твой ответ полураздвинул Олины ноги перед неким, пока неизвестным самой Оле самцом – в твою голову не приходит».

Попытки вытащить мужа в театр или хотя бы в кино – терпят фиаско задолго до кассы. Если, конечно, там не играет Ургант, с которым муж дружит посредством Первого канала. Таким образом, Олины ноги раздвигаются ещё шире.

«Ургант – велик и многозначен! Но даже он не умеет сдвигать

назад те женские ноги, которые уже раздвинуты».

Последний шанс Оли – это трахнуть своего мужа так, как он захочет. Засунув свои анальные боязни и оральные комплексы подальше. Муж скачет от радости, аки кастрированный баран, которому вдруг пришили яйца. Однако уже на первой минуте Оля понимает, что её пока-ещё-родной козлик ни черта не умеет, а учиться не желает. Попа бестолку горит, а во рту стоит вкус мочи… И далее продолжать потуги – это потуги и есть.