Ольга Олие - Черный лебедь [СИ]

В расстроенных чувствах я наблюдал за тем, как мой собственный родитель подходит к моей паре, подает ему руку и уводит. В душе все перевернулось, стало так тоскливо, так муторно на душе. Я готов был уже просто взвыть от бессилия и ярости.

Неизвестно, что бы я стал делать, но тут моего плеча кто-то коснулся. Обернувшись, заметил папу-омегу. Злорадная ухмылка тут же выползла на лицо. Я собрался было все рассказать, но тот по-доброму улыбнулся и первым начал разговор:

— Тебе сейчас надо собраться, а смотрю, нюни распустил, и поехали, — я смотрел на него во все глаза, пытаясь понять, что вообще происходит, но никак не мог взять в толк, как папа может спокойно реагировать на то, что отец увел чуть ли не под руку молодого омегу, ведь он должен был это увидеть.

— Куда мы должны поехать? — не удержался от вопроса я. На это папа только отрицательно покачал головой и ничего не сказал. Вот уж где два партизана. Теперь мне стало понятно, что они оба что-то задумали. Папа достал телефон, набрал номер и только коротко произнес в трубку:

— Мы скоро будем, — после чего отключился и, развернувшись, пошел к выходу. Мне ничего не оставалось, как пойти следом, все больше недоумевая. Теперь волна немыслимого предвкушения поднималась по венам, обжигая, и еще больше вызывая некий адреналин.

Когда подъехали к ресторану, папа повел меня внутрь к закрытым ВИП-кабинкам. Дойдя до одной из них, набрал снова номер. Но ждать ответа не стал, сбрасывая вызов. Эта конспирация заводила все больше и больше. И тут дверь перед нами открылась, в проеме показался отец с широкой улыбкой на лице. Подойдя к папе, он обнял его, поцеловал в висок и произнес:

— Ну, что же, Димет, ты искал встречи с мужем? — я на это только кивнул, уже предчувствуя неладное. — А еще пытался найти своего брюнета? — снова мой согласный кивок и полуобморочное состояние. — Отлично. Тогда прошу, — при этом он театральным жестом махнул внутрь кабинки. — Там ты найдешь обоих, — не понял. Что значит обоих? Он же только с моей парой уходил? Откуда муж-то нарисовался?

И тут мне окончательно снесло крышу, когда в нос ударил запах моего омеги, и последние слова отца прошли мимо моего сознания:

— В одном лице, — я, ничего не слыша, шагнул внутрь и все-таки сполз по стенке вниз.

Передо мной сидел мой беременный брюнет, с небольшим животиком, в котором находился… Мой ребенок…

Доигрался, — первое, что пришло в голову. — Нет, не доигрался, кирдык пришел …

Я полный кретин, дебил, тормоз, да много чего я еще себе любимому говорил в душе. Как же я не понял сразу, почему не сложил два плюс два? Что мне делать? Картинки мелькали передо мной, как калейдоскоп. Как же он должен ненавидеть меня, я же скотина, как я обошелся с ним?

Мой мозг бился в истерике. Я побежал вслед за отцами, только они могли мне подсказать. По пути увидел цветочника с корзиной, то, что доктор прописал, но когда подбежал, то оказалось, что у него остался один цветок и вы не поверите — тюльпан. Да, полное невезение. Не соображаю для чего, но покупаю цветок и корзину в придачу. Набираю отца, как ни странно, он ответил быстро. А я только и мог вымолвить одно слово «ПОМОГИ». И услышал в ответ:

— Мы на парковке, в машине с отцом ждем тебя, горе ты наше луковое, — и отключился.

Я бежал к ним, нет, я мчался на всех парах и думал, только бы мой малыш не успел отойти от шока и дождался. А то, что он в шоке, я не сомневался.

Прибежал к отцам с языком на плече. Увидев мое приобретение, они были в шоке. Однако, я схватил с заднего сидения все поделки, которые приобрел на аукционе, уложил их в корзину, окружив цветок. Понимал, что такого идиотского подарка не было еще ни у кого. Но что поделать, другого-то нет. Терпи, мой дорогой муж, раз супруг у тебя идиот, то и подарки будут такие же. И только я хотел уходить, как меня окликнул папа.

— Начни все с начала, которого у вас не было, — и протянул мне бархатную коробочку. — Эх, молодежь, все за вас думать надо. Марш к мужу, а то сейчас надумает себе невесть чего, — и протянул мне ключи от машины.

Подбежав к кабинке, молил только об одном: «дождись, дождись». Вынув из коробочки кольцо, я вложил его в тюльпан и шагнул в кабинку. Мой омежка сидел в той же позе, как я его и оставил.

— Алан, — позвал я его, но ответа не последовало. Мне пришлось еще несколько раз позвать его. Пока он не поднял на меня свои глаза, в которых застыла боль и страх.

— Я знаю, что сволочь и недостоин тебя, — начал я, — но прошу лишь об одном, дай мне шанс все исправить и попробуй меня простить. Пусть не сразу, но ты попробуй, а я постараюсь всеми силами помочь тебе, если ты, конечно, разрешишь.