Ольга Олие - Начать заново [СИ]

Грэйд начинал язвить, выискивать недостатки парня, поэтому они попросту сбегали. И отношения заканчивались, не начавшись.

— Грэйд, ты так всех альф распугаешь, — несколько раз пытался подколоть его я, на что он с неизменной улыбкой всегда отвечал:

— Если они не могут и не хотят принять меня со всеми моими закидонами, то зачем они мне нужны? — в некоторой степени он был прав. Поэтому, эта тема быстро закрывалась, во всяком случае, до следующего появления на его горизонте очередного альфы.

Уснул я, так и не дослушав очередную историю Грэйда. И снилось мне что-то светлое и радостное. От чего утром я проснулся с отличным настроением.

На столе меня уже ждал завтрак. Вот же жаворонок, во сколько бы Грэйд не лег, неизменно встает в шесть утра. Я так не могу. Я, напротив, сова, очень люблю поспать. Но приятные запахи, доносящиеся с кухни, заставили меня подскочить, вспомнив, что за вчерашний день настолько погряз в самобичевании, что забыл о еде напрочь. Чай, который я пил, когда пришел друг, не в счет.

Потому, вскочив с кровати, с удивлением обнаружив, что тело больше не ломит с такой силой, как вчера, остались только легкие отголоски боли, но это уже были мелочи жизни, я направился в душ, а потом потрусил на кухню.

— Как ты? — с неизменной улыбкой поинтересовался Грэйд.

— Твоими стараниями, — пробубнил я, запихивая в рот тост, — все просто замечательно. Шпашибо… — договаривал я уже с полным ртом.

Грэйд расхохотался, наблюдая за тем, как я, словно оголодавший, набрасывался на еду. Основательно подкрепившись, мы поехали в универ, по дороге пытаясь придумать, что станем говорить товарищам о причине моего отсутствия и моей затее.

Все получилось в лучшем виде. Я сказал всем, что немного приболел. И моя затея сорвалась. Даже если кто и не поверил, то вида все равно не подали, прекрасно понимая, что если сразу не сказал, то уже правды не скажу.

А после занятий мы дружной толпой отправились готовиться к соревнованиям по мототреку. Это были мои первые соревнования. И я очень рассчитывал занять если не первое, так одно из призовых мест. Мотоциклы я люблю с детства. Они — моя страсть. Когда родители купили мне пять лет назад моего первого зверя, я был самым счастливым омегой.

Сейчас у меня их три. После смерти отца, которого застрелили прямо на улице, как потом выяснилось конкуренты, не поделившие территорию бизнеса, мама долго не прожила, слегла от сердечного приступа. И в свои девятнадцать я остался один. Наследник огромной корпорации, которой в данный момент управлял друг отца, я купил еще два, и стал отрываться по полной.

Сначала это было связано с тем, что я хотел отвлечься от смерти родителей, а потом уже был просто азарт. Езда на бешеной скорости разгоняла в жилах кровь, добавляя адреналина. Это увлечение стало, как наркотик, очень необходимым. И вот скоро будут мои первые соревнования.

Когда мы с Грэйдом пришли на тренировочную площадку, нас встретил альфа, который и следил за тренировками. И в эту минуту я понял, что страха и смущения больше нет. Я могу с ним разговаривать как с любым из тех, с кем я общаюсь.

Этот феномен немного удивил Грэйда, но свои расспросы он решил отложить на потом. А сейчас, узнав детали, мы забрали заранее приготовленные мотоциклы и выехали на отведенные нам дорожки.

Каждый день после университета мы шли на тренировку. Участников было много, поэтому у каждого время было расписано. Когда наше заканчивалось, мы ехали за город и продолжали там.

Несколько раз со мной пытались познакомиться несколько альф, но они не вызывали никаких эмоций, потому, вежливо, но твердо, чтобы не давать глупых надежд, я отказывал. Как ни странно, но иногда мне вспоминался тот самый заносчивый альфа, который был первым. Но разумом я понимал, что между нами ничего не может быть, а вот сердце иногда ныло, не желая смириться с этим фактом.

Час икс, то бишь, день соревнований, приближался. Я летал, предвкушая и мечтая. Грэйд только по-доброму посмеивался. Но иногда спрашивал о моем самочувствии. Я всячески заверял его, что уже полностью восстановился после той ночи, и напоминания о ней излишни. По его глазам было видно, что что-то еще не дает ему покоя, но спрашивать ничего он больше не стал, молчал, как партизан. А мне это было только на руку, вспоминать ни о чем не хотелось.

Мне хватало того, что по ночам я иногда просыпался в холодном поту от снов-воспоминаний. Меня неимоверно тянуло к тому альфе, и только утром, окончательно проснувшись, я всячески пытался затолкать поглубже свое влечение.