Ольга Олие - Ошибочное мнение [СИ]

Не могу сказать, сколько прошло времени, только мое ухо уловило посторонний звук, исходящий из кухни. Двинуться я был не в состоянии, потому, просто решил, что это отец или брат забыли что-нибудь, а следовательно, можно дальше продолжать. И я снова стал надрачивать свой член. А в следующее мгновение…

В проеме распахнувшейся двери стоял ОН. Моя несбыточная мечта, мой друг, точнее, уже бывший друг, как я успел понять по его взгляду. Он, окинув с ног до головы мое обнаженное (штаны я уже давно стянул за ненадобностью, один же дома, кого мне стесняться?) тело, стал медленно раздеваться.

— Ч-ч-ч-что ты д-д-делаешь? — с трудом от охватившего горло спазма спросил я.

— Раздеваюсь, — равнодушно ответил он, ни на минуту не прерывая своего занятия, — надо же тебе помочь, иначе сойдешь с ума.

— Н-н-не н-н-надо… — я как раз хотел попросить этого не делать, как оказавшееся рядом со мной тело сильного, уверенного альфы с его умопомрачительным запахом, отбило все желание говорить дальше. Теперь у меня было только одно желание, я хотел, чтобы он побыстрее вставил мне, и желательно, посильнее и порезче. Сил терпеть не было. Я стал тереться о его тело, принюхиваться к его запаху, гладить нежную кожу, а он, не став тратить время на какие-либо ласки, просто перевернул меня на живот, несколько раз провел по анусу пальцами, вставляя их внутрь по одному.

Поняв, что я готов, он вошел резко, сразу на всю длину. А я взвыл от боли: тело пронзила такая резкая боль, что хотелось отползти подальше, свернуться в клубок и полежать неподвижно, пока все не стихнет. Ага. Кто же мне даст это сделать? Явно не Рид. Этот гад стал с еще большим усилием вколачиваться в мою многострадальную задницу. И в какой-то момент я понял, что мне это начинает нравиться. Потому стал даже подмахивать, стараясь поглубже насадиться, а он, гад такой, только скалился, как будто знал что-то, чего не знал я.

Кончили мы с небольшой разницей. Сначала излился я, а через несколько толчков и он. Немного передохнув, мы продолжили это безумство. От его запаха сносило крышу напрочь, мне хотелось его чувствовать в себе каждую минуту, каждую секунду. Потому, ночь показалась для нас слишком короткой.

А утром…

Я проснулся первым, хотя и уснул-то всего пару часов назад. Как оказалось, я лежал на его груди, вдыхая такой пьянящий аромат. Только длилось это недолго. В какой-то момент меня резко отбросили в сторону, и Рид поднялся и стал одеваться.

— Ты куда? — удивился я.

— Подальше отсюда, — холодно и равнодушно заметил он, — я получил то, что хотел, да и тебе помог. Какие-то вопросы? — такого ехидства, сарказма и издевки я не ожидал, а он продолжил, — или ты рассчитывал еще на что-то? Если да, то зря. У меня не может быть ничего общего со шлюхами, — высказавшись, — он как раз к тому времени успел полностью одеться — Рид пошел на выход. Уже взявшись за ручку, напоследок обернувшись, сказал. — Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что мы и в дальнейшем останемся друзьями?

На это мне оставалось только отрицательно помотать головой. После чего он покинул мой дом навсегда, а я… Просто уткнулся в подушку и завыл. Да-да, именно завыл, мне было горько, неприятно и обидно. Только вот поделать я уже ничего не мог. Вой, не вой, а надо брать себя в руки и бежать, желательно, подальше.

Как раз сейчас, в эту самую минуту я дал себе зарок, что никогда, несмотря на желание, не стану шлюхой, не стану иметь ни с кем никаких отношений. Хватит. Я больше никому не позволю меня использовать. И больше ни один похотливый альфа меня не коснется. Умирать буду от желания, но не сдамся.

Собрав необходимые вещи, взяв с собой документы, я в последний раз окинул взглядом комнату, зная, что сюда я уже никогда не вернусь. Постояв несколько минут, набрал в грудь побольше воздуха и… С гордо поднятой головой покинул некогда родной дом.

Два года спустя.

— Господин Лансен, я снова исчезну на три дня, — подошел я к молодому учителю, с которым, с некоторого времени, можно сказать, если не подружились, то поддерживали очень неплохие отношения. А началось все с того, что, только поступив в университет, я тщательно скрывал свою сущность, запах омеги перебивал специальными пилюлями, которые мне выдал лекарь, к которому я зашел тогда, перед отъездом. Но ведь течку-то надо было как-то скрыть. Вот в первый месяц я и исчез, никого не предупредив, за что получил хороший нагоняй от препода, которым оказался как раз господин Лансен.

На первый раз он только пожурил, на второй — пригрозил не сдачей экзамена по его предмету, на третий раз он уже вызвал меня к себе и поставил вопрос ребром: или я ему все рассказываю, или вылетаю из университета. Пришлось, на свой страх и риск, все рассказать. Вот тут-то он и удивился. Как и все остальные, он считал меня альфой, из-за моей самоуверенности, наглости, умения держаться. Только его волновал один-единственный вопрос: как я справляюсь в период течки? Сам будучи омегой, он не мог выдержать, но ему легче, у него был его пара, который дается раз в жизни и то не каждому.