Эрика Адамс - Плененная [СИ] [litres]

— Пусть открывают ворота. Это друзья…

Когда мы спустились, воины уже пересекли границу и остановились, дожидаясь приказа своего предводителя. Ризван легко спрыгнул и подошёл ко мне. Знакомая усмешка скользнула в густой бороде.

— Ты стал щепетильно относиться к своей внешности, Ризван? К чему тебе маска в пол лица, прикрывающая шрамы?

Здоровяк шагнул ко мне.

— Наверное, старею, если меня начали волновать подобные глупости. Или просто не хочу лишний раз напоминать твоему муженьку кое о чём. Ну а ты всё цветёшь, — усмехнулся Ризван и распахнул объятия. Но прежде чем он успел шагнуть ко мне, Раид юркнул между нами, выставив тонкие ручонки вперёд.

— Не стоит лезть с объятиями к женщине, которая тебе не принадлежит, — раздался его решительный голос, уже начавший ломаться.

— Вот как? — веселился Ризван, сложив руки на груди.

— Это старый друг, Раид, — улыбнулась я, касаясь плеча сына. Раид уже перегнал меня в росте и сейчас возвышался надо мной на целую голову.

— Он был мал, Ризван. Наверняка ему запомнилось немногое.

— Я помню, — упрямо мотнул головой сын, — но всё равно это не означает, что правительницу можно обнимать, словно простую приятельницу.

— Ха-ха-ха! Похоже, ты вырастила из сына ещё одного ревнивца, потому я просто ограничусь тем, что подержу тебя за руку, Артемия. Где Молчун?

— Неподалёку, осматривает стены. Ему не понравилось, как строители укрепили их. Говорит, недостаточно хорошо…

— Влез сам и притом спустил три шкуры с нерадивых работников? Ладно, будем трепаться потом. Принимай. Они — твои…

Ризван махнула рукой на стройные ряды бессмертных.

— Какой срок, Ризван?

— Без ограничений. Это подарок. Все, за исключением одного. У него другие планы. Вопрос только в том, сможешь ли ты отличить его от других.

— Я попробую, пусть идут…

Я пристально вглядывалась в ряды воинов, двуликие маски скрывали лица. Лишь строение тел отличало их друг от друга.

— С того края, третий в ряду?

— Посмотрим.

Ризван жестом остановил воинов и приказал выйти тому, на кого я показала.

— Рада видеть тебя, Касым.

Бессмертный склонил голову и молча протянул раскрытую ладонь Ризвану. Тот, выругавшись, отстегнул ножны с коротким клинком и передал их воину.

— Я проспорил щенку. Он сказал, что ты узнаешь его и в маске среди десятка других. Я подумал, что ты не справишься. Миркхиец давно уже не тот доходяга, каким был раньше.

— А я возразил Верховному, что Артемия узнает своих людей и через пару десятков лет, не говоря о семи. Спасибо за клинок, Верховный.

— Мне нравится, что ты до сих пор причисляешь себя к моим людям. Но Ризван сказал, что у тебя другие планы. Какие же?

— Мой срок окончится через несколько лет. Надеюсь, что к тому времени Отхон-бай всё ещё будет жив. Потому что мне самому хочется отнять у него жизнь, — голос Касыма из-за маски звучал приглушённо.

— Хороший план, Касым. А что дальше?

— Я возглавлю улус, — заявил Касым, — Верховный говорит, что я подавлюсь этим куском, пытаясь его сожрать, но я так не считаю. И в доказательство этого приду под стены Верксала.

— В качестве кого? Врага или друга?

— Друга, — не колеблясь, ответил миркхиец.

— Хорош трепаться языком, займи своё место, — прикрикнул Ризван.

И как только «бессмертные» скрылись из виду, он одобрительно кивнул.

— Щенок мне сразу понравился.

— Неужели? Когда ты вышвырнул его на улицы Амджада, мне так не показалось…

— Моя расположенность — это не повод давать ему спуск. Из щенка получился резвый и сильный волк. Иногда чересчур борзый. Тебе лучше не знать, сколько раз узкоглазому приходилось отвешивать оплеух. И не только.

— Не знаю наверняка, но догадываюсь. Надолго ты к нам, Ризван?

— Нет. Завтра с рассветом я отбываю. Вырвался ненадолго, чтобы повидать старых друзей и проверить, не стал ли Молчун разговорчивее. Может быть, тебе удалось развязать ему язык за эти годы?

— А ты, похоже, стал ещё болтливее, чем прежде, друг, — раздался голос Инсара позади.

Он, как всегда, возник рядом бесшумно и обвил рукой меня за талию, прижимаясь губами к моей ладони со шрамом.

— Всё ещё пускаешь слюни на мою жену? — чуть нахмурившись, обратился к другу Инсар.

— Что ты… Я уже обзавёлся своей. Тоже белобрысой.

— Это у тебя — белобрысая, — возразил Инсар, — а у меня — золотая…