Эрика Адамс - Прах и камень [СИ] [litres]

— Сколько тебе лет, Вевея? — я положила на стол котомку с ягодами, собранными ранее, зная, что она любит перекатывать их во рту, высасывая сок из мякоти.

— Много, — с улыбкой протянула она, — больше чем тебе, но меньше, чем ты могла бы себе представить.

— Иногда мне кажется, что ты видела сотворение мира.

Она довольно посмеивается себе под нос, начиная отделять мелкие листочки какого-то растения от стебля, и подталкивает чашу с ними в мою сторону, предлагая тем самым не сидеть сложа руки. Я охотно берусь за работу. Когда пальцы заняты каким-то делом, нет нужды выискивать долго подходящий предлог для того, чтобы начать разговор: он начинает плавно литься, словно журчащая вода ручейка, неторопливо и приятно. Я болтаю с ней о разном, подпадая под чары её голоса, уносясь вместе с ним в неведомые дали, прислушиваясь к её словам, даю ей возможность высказать желаемое, а потом решаюсь спросить:

— Ты видела много, Вевея. Скажи мне, что происходит с Невестами? Куда Он их забирает?

Она сразу же замолкает, и немного хмурится, отчего к несчётному количеству морщин добавляется ещё одна, и выдаёт нехотя:

— Он забирает их себе. Вот и всё.

— Так много? Зачем ему столько? С каждого селения по пять невест… Как далеко простираются Его владения?..

— На эти вопросы никто из живущих здесь не знает ответов. И не ищет. Только безумец начнёт задаваться такими вопросами. Безумец, который хочет в скором временя расстаться со своей жизнью.

Последние слова её резки, но мгновением позже она смягчает тон:

— Сколько себя помню и сколько помню рассказы своей бабки, Он был всегда. И будет. Ибо у каждого под небесной тканью своё предназначение… В том числе и у тебя.

— Хорошо предназначение, — усмехаюсь я, — ждать неизвестно чего, мучаясь ожиданием, слыша лишь перешёптывания по углам и ловя на себя осторожные взгляды.

— Значит, ты способна вынести выпавший тебе рок, — спокойно замечает она, обрывая листочки один за другим.

— Рок ли? — с сомнением произношу я, — почему в Невестах оказались только босяки и бедняки? И говорят, что не было среди избранных ещё ни одной из дочерей предводителей…

— Не болтай о том, чего не знаешь сама, — сердито обрывает она меня, легонько ударяя по руке стеблем, — ты повторяешь лишь расхожие домыслы и завистливые речи тех, кто живёт всего на пару-тройку десятилетий дольше тебя. Многое ли видели они?

— А многое ли видела я? — спрашиваю я в ответ.

— Вот потому и не возводи напраслину.

— Я просто хочу знать, — едва слышно произношу я, — что ждёт меня?..

— Узнаешь, когда придёт срок, отведённый для этого.

— А Иуния говорила… — начинаю было я, но Вевея вновь прерывает меня.

— У Иунии была слишком чувствительная душа и память, вмещающая в себя тысячи голосов, чуждых нам. Не стоит помнить всё, что она говорила… Однажды она бродила по селению в чём мать родила и увещевала, что гора расколется на двое, погребая под собой всех нас, но мы всё ещё живы.

В её словах столько твёрдости и уверенности, что я поневоле заражаюсь ими от неё, успокаиваясь, и слова, терзавшие меня до сих пор, перестают казаться зловещим предсказанием моего будущего. Но всё же поспешно добавляю:

— А что, если я не хочу быть Избранной? Не хочу дарить неизвестно кому свою чистоту? Может, я жажду иной судьбы… Обыкновенной, полной мелких житейских забот и семейных радостей.

Я чувствую, что она вперяет в меня взгляд своих слепых глаз, затянутых мутной белесой поволокой, словно видит меня насквозь, и ниже опускаю голову с полыхающими щеками.

— Вот в чём дело, Аврелия… Ты же знаешь законы. Нельзя преступать через это. По своей воле или насильно. Не имеет значения. Ты и то, что не отнято, есть ценность, которую нужно беречь пуще всего. Ты же помнишь, как наказали покусившегося на не принадлежащее ему?

Я согласно киваю, вспоминая произошедший случай с мужчиной, силой взявшим одну из Невест.

— А знаешь, что стало с той невестой?

— Нет…

— И лучше не знать, — холодно отрезает Вевея, — а знаешь ли ты, что вместо одной неполученной, но обещанной Ему невесты Он забирает пятерых маленьких младенцев?

Я застываю на месте, боясь пошевелиться, а Вевея продолжает:

— Пятерых новорождённых девочек, которым не исполнилось ещё и года, отдают Ему, разлучая с матерями. И если подобное повторится в следующий раз, Он заберёт на пятерых больше, а потом ещё на пятерых…

— Я не знала, — шепчу я, поражаясь тому, как могло такое укрыться от внимания, неужели об этом не шептались даже по углам?