Елена Синякова - Лютый (СИ)

Послушать, так прям самая настоящая семейная идиллия….

Змеи в моем желудке злобно зашипели, принявшись изворачиваться, и кусать меня, пуская яд в кровь, когда хотелось бросить кружкой в ухмыляющееся лицо Лютого, который, так и не посмотрев в мою сторону и секунды, без усилий, и не отпуская Мию из рук, понес ее из кухни, сладко мурлыкая на ходу:

-..пошли, оденем тебя…

И, глядя на нереально широченную спину, я была готова броситься на нее, впиваясь ногтями и зубами, чтобы сделать так же больно, как было мне сейчас.

Осторожно поставив стакан на стол, чтобы не хлопнуть им со всей дури, и не разбить, я тяжело облокотилась на стол локтями, закрывая лицо ладонями и пытаясь прогнать вид его ладоней, обнимающих Мию. Неужели между ними что-то было? И, Господи, какая мне была разница….и почему было так больно внутри?…

Я не смогла пошевелиться до тех пор, пока входная дверь не хлопнула, оповещая о том, что эта сладкая парочка уехала. Ну и скатертью дорога! Теперь можно было расслабиться и приняться за работу снова, потому что в комнате меня ждала целая кипа тетрадей моих огромных учеников, которые нужно было проверить. Вот только я не пошла к себе…вернее, я сходила, но лишь для того, чтобы принести всю работу на кухню, где, завернувшись в плед, устроилась явно надолго. Спросите, для чего?

Ох…я собиралась дождаться Мию, чтобы спросить у нее все честно и откровенно. Глупо? Да. Безрассудно? Конечно! А главное — для чего это все мне было нужно? Внутренний голос едко напоминал о том, что лучше бы я беспокоилась о том, что мой жених не может дозвониться до меня уже вторую неделю. И вообще пора бы уже было вспомнить о том, что у меня в принципе есть жених, а не выдумывать себе всякие несуществующие проблемы… Ведь даже если у Мии и есть что-то с Лютым, то, каким образом это касалось меня лично? Правильно, ни-ка-ким…ВОТ только дышать становилось трудно. Я проверяла задания своих больших учеников на автопилоте, не в силах даже вчитаться в то, что они писали, выполняя свои задания. Если дело и дальше так пойдет, то грош цена мне, как преподавателю…а как невесте, тем более. Я каждую секунду косилась за окно, где мороз в буквальном смысле трещал, словно был живой. Я даже не поняла, когда уснула, положив щеку прямо на стопку тетрадей, проснувшись оттого, что услышала щелчок закрывающейся двери. Шея затекла, в глазах ломило, но кто-то заботливо поставил возле меня светильник, и укутал вплед, который не упал во время сна, словно я была в коконе. Пока я сонно потирала глаза, пытаясь избавиться ото сна, в котором видела голубые глаза, в коридоре у входа зашуршала одежда, и послышались осторожные крадущиеся шаги.

Когда темноволосая головка Мии заглянула в большой проем кухни, я скованно помахала ей рукой, чувствуя, как меня вдруг бросило в пот, оттого, что я собиралась сделать, отчетливо понимая, что просто не имею на это никакого права.

— Злата? — ее большие распахнутые глаза округлились, когда девушка вошла на кухню, тревожно осмотревшись и быстро усевшись рядом со мной, потянувшись прохладной маленькой ручкой к моему лбу, словно проверяя температуру, — Ты в порядке? Что ты здесь делаешь в такой час?…

Не знаю, как можно было не любить эту куклу… как можно было относится спокойно к ее теплу, и этой безграничной искренности, когда каждый взмах ее длинных ресниц, каждое прикосновение было таким мягким, наполненным такой заботой, что душа замирала. Как я смогу относится к ней иначе, даже если сейчас она скажет мне, что у нее с Лютым любовь до самых холодных звезд и ярче Северного сияния?…Они были противоположностью. Они подходили друг к другу, как солнце и луна. Тепло этой девочки могло растопить этот голубой прозрачный лед. А я?…

Я покосилась на собственное отражение в темном ночном окне. А я скорее была такой же холодной, как Лютый. Блондинка с серыми глазами, от вида которой мужчины роняли челюсти, вот только обходили стороной за пару километров. Высокая, стройная, длинноногая. Меня считали излишне заносчивой и холодной, как Лютый. Блондинка с серыми глазами, от вида которой мужчины роняли челюсти, вот только обходили стороной за пару километров. Высокая, стройная, длинноногая. Меня считали излишне заносчивой и холодной, отрешенной и высокомерной заранее, даже не пытаясь узнать ближе…поэтому у меня не было друзей, кроме Ланы.

Никто не пытался узнать, что было в моей душе, а если кто-то подходил, окидывая взглядом, в котором явно читалось: «Ну воооооот, еще одна стерва», то желание показывать себя настоящую пропадало напрочь.