Алекса Райли - Его мятежница

На улице уже орудовала уборщица, кинув мой стаканчик из-под кофе в большую кучу к древесным материалам и бумагам для дальнейшего розжига. Я кивнула, проходя мимо нее, и женщина ответила мне кодовым приветствием мятежников. Касание средним пальцем левой руки правого уха. Я ответила таким же жестом, хотя уборщице следовало быть более осторожной с ним. Повсюду находились камеры. Я была бдительна, планомерно выводя из строя каждое новое устройство, появляющееся на улице, но никогда нельзя быть абсолютно уверенным. Я все время волновалась, что могут появиться более новые технологии, о которых мне не станет известно до тех пор, пока не будет слишком поздно, чтобы их выискивать и отключать. Если мы слишком часто станем использовать кодовое приветствие, или же нас заметит не тот человек, Режим рано или поздно распознает его. А это плохо бы закончилось для всех нас.

Пройдя квартал или около того по улице Синклер, мы с Бо заметили шахту для выдержки отработавшего ядерного топлива. Как обычно мы обошли их широкой дугой и сошли с улицы. Те ребята никогда не думали об осторожности с их жидкостями, к тому же лучше не вдыхать то, что теперь шло на питание сети соседней улицы. Уверена, они бы с готовностью рассказали мне, что туда намешали, но я предпочитала не вступать с ними в контакт. Я вполне могла справиться с собой, но так было куда проще избегать конфронтации. Особенно, когда я одета, как сегодня. Мне не требовалось привлекать к себе еще больше внимания.

Черная Пятница — важный день для мятежников. За пределами домов все здоровались, но им приходилось держаться на стороже. Вокруг было тихо, пока я с собакой шла по улице, но все дышало ожиданием того, что могло произойти. Я надеялась, точно произойдет. Воздух был перенасыщен энергией, которую я буквально ощущала кончиками пальцев.

Я прошла мимо правительственного распределительного центра, где небольшая толпа голодных людей бушевала, ожидая ежемесячный паек: сушеные бобы, рис и питьевую воду. На своих каблуках я ускорила шаг вместе с Бо. Он уже знал, как подстраиваться под меня. Если я хорошо поработаю сегодня, то в моем почтовом ящике может появиться банка с арахисовым маслом, а значит, сушеные бобы и рис могут поцеловать меня в задницу. Я отдавала всю себя нашего делу. Но также поступали и мои люди, поэтому я не собиралась их подводить.

Чистый воздух и кристально-голубая вода стала виднеться впереди, как только я вошла в зону невероятно чистого района, отданного под офисы правительства. По обыкновению внутри поднялась ярость, пока я сканировала свой пропуск, чтобы попасть в ту часть общества, куда не допускались подобные мне. Ну, если только дело не доходило до незаконных бумаг и значков, как в моем случае. Наш вид не приветствовался, но это не останавливало меня. Определенно не сегодня.

Я должна была сосредоточиться.

Пятница — единственный день, когда работали наши телевизоры. Спасибо дерьмовым генераторам. Поэтому именно в этот день недели мы старались сделать наиболее яркую вспышку протеста, которую можно было бы как увидеть, так и услышать. Черной Пятницей мы называли дни, когда правительство выбирало высокопоставленного чиновника для обращения к стране. Именно в этот день мы могли свести счеты. Просто чтобы правительство было в курсе, что нам плевать на их планы. Мы не собирались тихо смиряться, и я была здесь, чтобы передать это сообщение. Стены, которые они построили, чтобы удержать нас, не сработают. При желании мы могли пробраться в их мир. Так пусть правительство испытает хоть толику страха, с которым заставляет жить нас.

Мое задание на сегодня — ударить Брэда Чалмерса по лицу в прямом эфире. Если останусь на свободе, мне заплатят продовольственными пайками, не считая славы за хорошо проделанную для повстанцев работу. Для получения дополнительной награды, например контрабандного кофе, который пила утром, я обычно сдавала кровь. Испортить прямую трансляцию пропаганды в Черную Пятницу? Повстанцы повсюду смогут это увидеть и определенно пришлют награду. По крайней мере, где-то через неделю после происшествия. Однажды я баллончиком нарисовала корону из членов на стене позади здания, где чиновник выступал с речью о сексуальном воздержании. Картинку не смогли вовремя убрать из прямого эфира, и все ее увидели. Через неделю меня завалили контрабандными презервативами.

Эти презервативы теперь часто в шутку называли символом мятежа. Несмотря на то, что никто не знал, сколько им лет и функционировали ли они вообще. Режим давным-давно запретил все формы контроля над рождаемостью. Его наставники учили всех, включая меня, что воздержание — единственный путь к счастливой жизни. По официальной версии: они хотели, чтобы у людей был секс лишь в одобренных государством браках. Страну заселяли так называемой культурной элитой.

Читать дальше