Фасо Буркина - Попурри на темы sexytales

А вот о неожиданном подарке судьбы я не подумала.

« Надо будет запомнить — зона бикини должна быть не такая взлохмаченная!». — поставила памятку в сознание.

— Ты рыжая?

— Только там. На голове мой естественный тёмно-русый окрас. — мне вдруг стало так хорошо, что даже обычное моё заикание в сложных ситуациях не проявилось.

АрэР удивил меня, достав из барсетки упаковку влажных салфеток, вынул парочку, протёр ими ладони. Посмотрев на мои руки, передал и мне пару.

«Ну, конечно! Гигиена. Значит ласки ладонями будут.»

Сквозь прохладу его ладоней проступило тепло организма. Они ощупали левую грудь, сосок на ней подвергся вращению в разные стороны. Отчего, сморщившись в сухую изюминку, он отвердел. Второй сосок отстав лишь на мгновение, принял участие в эротизме зарисовки «Изюм и рыжик».

АрэР присел на корточки, развёл мою чащобу пальцами, присвистнул увидев третью изюминку….

Какая-то сволочь решила нам всё обломать — стеклянная дверь дёрнулась, скрипнула.

— Вечером я за тобой заеду. — фуф, хоть и облом, но продолжение будет.

Привычными движениями я вернула одежду на место.

— Ты где? — спросил босс сквозь помехи эфира.

— По нужде вышла. Сейчас покупатель зашёл. — такое иногда было.

— Я товар привёз, не уходи больше.

«Не хватало ещё, чтобы Жорик застал меня сношающейся с АрэРом. Хотя почему бы и нет? Трахнул бы меня. Я ведь НЕДОЁБАНА!». — очередная мысль о сношении с боссом добавили капелек в и без того влажные трусики.

— Арсений Романович, вам ещё что-то? — облизнув губы поинтересовалась у мужчины.

— Только то, что, разглядел.

Время превратилось в смолу — оно тянулось, капая секундами раз в час. И когда наконец можно было закрыть отдел, я сделала это за мгновение.

У выхода из магазина АрэР делал вид, что рассматривает витрину аптеки. Только я поравнялась с ним, он пошёл впереди меня. Явно конспирируется.

Попробую угадать — мегера уехала, муж решил развлечься. И я вероятно самый удачный вариант. А может самый последний? Ведь за год до этого даже намёка не было.

В машине пахло ароматизатором незнакомого мне тропического плода. По случаю установившейся с прошлого вечера прохлады, гудела печка. Я зябко передёрнула плечами.

Меня куда-то везут.

Не чувствуя себя овечкой, приговорённой к закланию, выключаю всяческие сигналы на сотке — сожитель точно начнёт искать. Он ведь собственник, ему желательно знать, что с его «баком». А то, что этот «бак» нуждается в улучшении функциональности не соображает. Да что там не соображает, он даже явные намёки игнорирует. Идиот! Скорострел мелкочленистый.

— Поднимись на пятый этаж. Если встретишь кого-нибудь спроси где живут… Ивановы. И иди вниз. Если никого не будет, войдёшь в дверь четвёртого этажа. Дверь коричневая, металлическая.

«Подкаблучник…! Да ладно мне ворчать. Хоть такой «подарок»

Изображать шпионку мне не пришлось — в подъезде стоял присущий многоэтажным домам шумовой фон.

«Коричневая, металлическая» закрылась без шума, отделив меня от амбре мусоропровода. Атмосфера уюта окончательно вымыла из ноздрей амбре. Из динамиков стереосистемы виолончель и альт начали интерпретацию песни «На дальней станции сойду». Ну что же — под стать унылой погоде.

— Я иногда также грущу под эту музыку. — не соврала я. — Можно мне тапочки? Весь день на кафельном холодном полу. Подошва ледяная.

— Конечно можно. Тебе возможно приятней будет согреться в ванной. Наполнить?

— Лучше просто душ. После горячей воды я до того ослабеваю, что там же засыпаю.

— Проходи сюда. Вот этот халат можно надеть.

На моих трусах (увы, на прокладки финансов не выделяется) засохшие пятна, бывшие некогда моим выделением. Сворачиваю их в рулончик, прячу в чашечку лифчика, его в карман джинсов. Остальное аккуратно развешиваю на крючочках.

Намываю тщательно интимные участки, места возможных поцелуев. Остальное можно протереть ладошкой.

Покинув ёмкость, обмакиваю влагу с тела полотенцем такой нежности, что оно кажется пуховым. Оглядываю себя в зеркале — среднего роста, достаточно стройна для любителей ощущать упругую мягкость молодого тела. Груди, помещающиеся только в две ладони моего сожителя Сашки, с задорно возбуждающимися сосками, оттенка молочного шоколада. Живот не плоский, но и не стекающий, как пласт жира толстух, на лобок. Подводят меня две части — слегка кривоватые ноги, поддерживающие моё достояние — попку. Я бы сама целовала её! Если я изогну поясницу в лордоз, то образовавшийся выступ можно считать эротической барной стойкой, на который бесстрашно можно поставить стакан с коктейлем.