Алексей Плуцер-Сарно - Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв

На траву ее там опрокинул,
Сиськи полные гладил и мял,
А затем ляжки нимфы раздвинул
И пиздой ее тешиться стал:

Мял он жадно отросточек нежный,
Забавлялся пушистым лобком
И влагалище нимфы прилежно
Он дразнил похотливым перстом.

Нимфа дамой была похотливой
И не раз в переделках была,
Хоть для виду боролась стыдливо,
Но соития жадно ждала,

Толстым членом сатира любуясь;
Не заставил сатир себя ждать:
Телом голым красотки балуясь,
Он к соитию стал приступать.

Ноги стройные нимфы прекрасной
Он на плечи себе положил
И мгновенно свой член сладострастный
Ей в пизду глубоко засадил.

Очутившись в пизде, с наслажденьем
Хуй вперед и назад стал сновать;
Разделяя его вожделенье,
Нимфа стала ему помогать,

С пылкой страстью ему поддавая,
И вопила: — Суй глубже… качай!
Любо, любо мне… ой, умираю…
Ох, не выдержу… милый… кончай…—

А сатир, этим воплям внимая,
С наслаждением трет все сильней,
Вплоть до матки свой хуй загоняя
В недра нимфы прекрасной своей.

В сиську полную впившись рукою,
Хуй в пизду до мудей он вонзил
И обильной, горячей струею
Матку жадную вмиг оросил…

Но на этом не кончилось дело,
Член сатира все так же стоял,
И, лаская вновь чудное тело,
Еть красотку сатир продолжал.

Долго нимфа и фавн наслаждались
Еблей, сил не щадя молодых,
И всю ночь тростники оглашались
Сладострастными воплями их.

Экзамены в последнем классе
Благополучно сдав, домой
Уехал я гостить на лето.
Как раз случилось той порой,
Что наша старая служанка
Ушла, и горничной у нас
Жила молоденькая Даша.
У ней, помимо чудных глаз,
Косы роскошной, тальи стройной,
Еще сокровища нашлись,
В чем убедился я в подвале,
Где мы случайно с ней сошлись.
Столкнувшись с Дашей в полумраке,
Я времени не стал терять:
За пазуху ей сунул руку
И стал младые перси мять.
Вот тут я и узнал, что Даша
Великолепно сложена,
И порешил, что нынче ж ночью
Моею быть она должна.
Кричит она: — Пустите, барин,
Оставьте, право… руки прочь!
— Пущу, но только с уговором:
Приду к тебе я в эту ночь!
— Ах, барин, что ко мне пристали?
— Скажи лишь «да» — отстану я.
— Ну да, ну да, пустите только…—
И скрылась Дашенька моя.

Легко понять то нетерпенье,
С которым вечера я ждал.
Остаток дня в саду провел я
И все о Дашеньке мечтал.
Я представлял себе, как буду
Младые груди я сжимать,
Как буду мять лобок пушистый
И клитор розовый ласкать;
Как вдвину между губок нежных
Голодный хуй в пизденку ей
И как я буду наслаждаться
Всем телом Дашеньки моей.
От этих мыслей сладострастных,
Которых я прогнать не мог,
Мой хуй, недавно лишь познавший
Пизду, стоял как турий рог.

Но вот и солнце закатилось
И улеглись все в доме спать.
Встаю с постели и крадусь я
В каморку к Даше, словно тать.
Тихонько дверь я отворяю
И вижу: Дашенька лежит
В своей постельке, разметавшись
И притворившись, будто спит.
Неслышно лег я с нею рядом,
Нетерпеливою рукой
Подол сорочки ей откинул
И обнял стан ее младой.
По голым прелестям красотки
Блуждает жадная рука…
Вдруг… Даша сразу встрепенулась
И даже вскрикнула слегка:
— Ай! кто тут? Барин, не балуйте,
Скажу мамаше… — Я молчу,
И над красоткой обнаженной
Склонившись, жадно хлопочу,
Стараясь ей раздвинуть ляжки
И между них возлечь скорей.
Противится она, но тщетно—
И я лежу уже на ней.
Держась одной рукой за сиську,
Другой хватаю хохолок
И расправляю ей пизденку,
Лаская пальцем секелек;
И в прелести моей красотки
Я хуй вставляю страстно свой.
С уст Даши слабый крик сорвался
И замер. Дашиной пиздой
Я наслаждаюсь в вожделеньи,
Рукою жадною своей
По телу голому блуждаю,
Младые груди жму у ней.
Упругий зад ее широкий
Не забываю также я,
И вскоре страстью заразилась
Красотка милая моя:
Обвив ногами мою спину,
Руками — голову мою,
Она весь член мой похотливо
Вбирала в дырочку свою,
Шепча при этом — Как мне сладко…
Как хорошо… О, милый мой…
Еще, еще… вот так… поглубже…—
И извивалась подо мной.
Но вот она затрепетала:
Миг вожделенья наступил,
И матку жадную красотки
Мой хуй обильно оросил.