Юрий Павлов: Искушение

Собрав ягоду и огурцы и, дождавшись Андрея, вернулась с ним в город. Он высадил её на остановке; сама попросила.

Она глянула на часы: начало девятого, и позвонила Тане.

Митя на работу уходил рано. Таня просыпалась, когда щёлкал замок в двери. Она перекатывалась со своего места на Митино и погружалась в блаженство. Много раз она пыталась понять, что происходит, но не находила объяснения. Было ощущение, что Митя ушёл не весь и то, что оставалось на его месте, обволакивало её, словно кокон. Она впадала в состояние безмятежности и засыпала, а проснувшись, не хотела вставать, казалось, что она внутри Мити, так было хорошо.

Но в эту среду понежиться не удалось, разбудил телефон.

Звонила Ксения Аркадьевна.

— Да, Ксения Аркадьевна, здравствуйте …

— Нет, он на работе …

— Да, возьму …

— Да, заходите.

Таня встала и, надев халат, заправила кровать. Приготовила деньги и, глянув в зеркало вышла в прихожую. На площадке лязгнул дверями лифт и Таня открыла дверь:

— Здравствуйте — Таня с удивлением взглянула на Ксению Аркадьевну; под глазами чёрные круги, лицо осунулось.

— Что с вами?

— Здравствуй, Танечка — Ксения Аркадьевна вошла, и Таня закрыла дверь.

— Проходите, Ксения Аркадьевна — и Таня пошла на кухню.

— Я сейчас пересыплю малину в тазик и отдам ведёрко.

— Вы садитесь, чай попьём.

Ксения присела к столу — Он у меня из головы не выходит, Таня.

Таня напряглась, в голосе был надрыв: — Кто, Ксения Аркадьевна?

— Митя — в голосе была обречённость.

Таня повернулась — Ксения Аркадьевна, вы его извините, не знаю, что на него нашло, мне так стыдно.

— Да какой стыд, Таня?! И время другое и нравы, и мы изменились. Он тебе изменяет?

— Нет — Таня была слегка ошарашена, такого поворота она не ожидала.

— Сколько Мите лет?

— 56 скоро..

— А мне уже 78, и 15 лет как муж умер, и за эти 15 лет у меня ни разу не было мужчины.

У Ксении по щекам текли слёзы. В одно мгновение Таня пережила всю гамму чувств, противоречий и страстей, раздирающих плоть и мучающих душу женщины, и чуть сама не заплакала.

— Танюша, дай Митю, ну, к кому мне ещё обратиться — и она заплакала уткнувшись в ладони.

Митя пришёл в шесть часов вечера, как всегда.

Таня встретила его в прихожей: — сходишь к Ксении Аркадьевне?

— Чё у неё, опять протекает? — пару раз Митя менял у неё прокладки в кранах на кухне и в ванне.

— Хм, протекает..

Мите не понравилось, как она на него смотрела, — «Оценивающе, что ли?»

— Где?

— Хм, течка у неё.

Митя растянул губы в улыбке, но Таня, всё так же, смотрела на него.

— Нет, ну по правде, что там у неё? Мне же инструменты нужны.

— Твой инструмент при тебе. Трахнуть её надо.

Митя пытался улыбнуться, но не получилось; он, наконец, понял, как, она, на него смотрела.

— Тань?

— Да ничего. Продала я тебя за три литра малины и пару кило огурцов. Истерика у неё, на сексуальной почве. Сам виноват, не хрен было высовываться со своим членом. Иди отрабатывай; хоть какая-то польза от тебя будет, да мож ко мне сёдня не будешь приставать.

Таня улыбалась, и Митя понял, это не розыгрыш.

— Ну, и чё стоишь? Иди, она ждёт тебя. Да не буду я ревновать. К кому? Она же в матери тебе годиться, на 22 года старше. Если б ты к какой-то бабе, да утайкой.

— Приходила она сегодня с утра, поспать не дала, рассказала про своё замужество. Жалко мне её стало. Ну, а чё? Убудет от меня, или от тебя, если ты её трахнешь?

Митя стоял в нерешительности.

— Да, иди, иди, попробуй, как это на стороне — Таня опять улыбалась, — да не перестарайся, палку бросишь, и домой. И презерватив возьми, где они у тебя?

Таня зашла в комнату и, открыв Митин шкафчик и, порывшись, достала пачку и оторвала два.

— Подойдя к Мите, засунула презервативы в карман брюк.

— Два то за чем?

— Ну, кто знает? Вдруг порвётся. Всё, иди. Подожди, позвоню ей, — и Таня вернулась в комнату.

— Ало, Ксения Аркадьевна? Ну, придёт он сейчас.

…

— Да куда он денется?

…

— Согласен он, согласен.

…

— Хорошо. Всё, он идёт.

Она вышла в прихожую.

— Тань, это розыгрыш?

— Нет, это не розыгрыш. У неё действительно истерика. Ты бы видел её; вся с лица сошла, круги под глазами. Иди уже, лекарь! Лечи.

И, Митя, пошёл.

…

Выйдя из подъезда, понял, что забыл телефон — «а вдруг Таня позвонит» — но возвращаться не стал, «если это розыгрыш, то он сразу поймёт, как только придёт к Ксении Аркадьевне. А если не розыгрыш?!» Митя боялся отпускать свои мысли, дать волю фантазии; его порно фантазии, когда он мастурбировал, заходили слишком далеко.