Юрий Павлов - Порочная любовь матери

Сидели за столом втроём, пили самогонку, да закусывали квашеной капустой с варёной картошкой. Хлеба не было.

Бабка, захмелев и сославшись на недомогание, ушла в свой угол и легла на топчан.

Николай тоже захмелел, да и день выдался тяжёлый: с утра возил из лесу, срубленные с осени, чтоб высохли, деревья для дров. После обеда пилил их с Матрёной, а уж ближе к вечеру — колол. Умотался в общем.

Нина пила мутную самогонку и не хмелела. Сидела, подперев голову рукой, уставясь взглядом в пространство.

— Мам, я пойду спать — Николай встал, сильно качнувшись, из-за стола и пошёл в свой угол, отгороженный ширмой.

Нина, молча проводила его взглядом, налила самогонки в стакан и выпила, не морщась. Вытерла ладонью губы, взяла пальцами капусты и жевала, не чувствуя ни вкуса, ни запаха.

Всё-таки самогон подействовал: пьяные слёзы накапливались в уголках глаз и, стекая по щекам, падали на стол.

Она встала из-за стола, вышла в сени, закрыла на крючок входную дверь, поссала, присев над помойным ведром и вернулась в избу. Прикрутила фитиль керосинки, разделась, сбросив одежду на пол и пошла за ширму, где спал Николай.

Стояла и смотрела на спящего.

Николай зачмокал губами — «Совсем, как маленький» — мелькнуло у Нины. Она обречённо вздохнула и, встав над спящим, на колени, тронула член. Николай даже не шевельнулся, умотался за день, да ещё и выпил, но член встал, как только она, погладив его, сдвинула пальцами крайнюю плоть.

Шторка сдвинулась — Бесстыжая, креста на тебе нет — старуха качала головой

Нина была не крещёная, комсомолка.

— Уйдите мама, вы сухая, а у меня с клитора капает… уйдите, за ради бога.

Бабка ушла, а она, поймав вставший член губами раззявленной пизды — со стоном натянулась.

Понесли все бабы!

А когда и у Нины обрисовался животик, бабы, встречая её, с удивлением спрашивали — А ты то, от кого?

— От Духа Святого — отшучивалась Нина.

Но, шила в мешке не утаишь и через неделю уже вся деревня знала — Нинка понесла от собственного сына!

В феврале Фёдор отвёз рожать в райцентр Матрёну, а потом, в течение месяца и всех остальных баб, по очереди.

И, будто в наказание за грех, у всех баб родились девочки.

Последней, в сентябре, увёз Нину.

Наташка — окликнула акушерка медсестру, держа на ладонях новорожденную, но медсестра выбежала поссать.

А девочку так и назвали — Наташка.

— Товарищи пассажиры, наш электропоезд прибывает на станцию Кубовую, конечная. Будьте внимательны и не оставляйте свои вещи в вагонах.

Немногочисленные пассажиры вставали со своих мест, тянули сумки с полок и проходили к тамбуру.

Наталья Сергеевна, женщина в возрасте, близком к тому, о котором говорят баба ягодка опять — тронула сидящего напротив и спящего подростка — Андрюша, приехали.

Парню на вид было лет пятнадцать, поздний ребёнок.

Андрей открыл глаза и потянулся до хруста в суставах, глянул в окно и встал.

— Дай — он подхватил из рук матери сумку

— Да она не тяжёлая, Андрей

— Нет, дай мне, я понесу.

Наталья улыбнулась и отдала сумку.

Провинция.

— Наш автобус ушёл, а следующий только завтра утром — Наталья подошла к Андрею, стоявшему с сумкой недалеко от таксистов.

— Вам куда, девушка? — обратился один из них к Наталье.

— В Таловку.

Мужчина присвистнул — за 500 рублей довезу.

Наталья сьязвила — Ты уж проси сразу миллион, чего мелочиться то!

Мужчина сузил глаза — Могу и скостить немного или вообще бесплатно довезу, но только тебя одну. Расчёт — натурой! — и захохотал.

Заулыбались и остальные.

— Подъебнёшь, когда срать сяду! — сквозь зубы процедила Наталья, круто развернулась — Андрей! — и пошла.

— Нууу, маам, как ты его круто! Он аж побледнел, а ты умеешь ругаться, клаасс! Скажи кому в школе — не поверят.

— А и не надо говорить.

— Девушка, подождите!

Они остановились — к ним подходил один из таксистов.

Я довезу за сотню — устроит!

А сразу не могли сказать приемлемую цену?

— Да вы не обижайтесь, у нас тут с работой туго, один всего заводик на весь городок, да и тот на ладан дышит, вот мы и подрабатываем. У каждого семья, дети..

— Вот моё авто.

Когда выехали за пределы городка и поехали по насыпной дороге, таксист спросил — А вы в этот урман к кому едете?

— Урман?

— Ну да, пятьдесят километров, кругом тайга да болото и ни одного селенья поблизости. Да и там одни старухи свой век доживают.