Матильда Старр - Ты – моя собственность

В воздухе словно взорвался целый коктейль из эмоций, тут же в два прыжка маг долетел до стола и, едва коснувшись ногой столешницы, перепрыгнул его. Я отпрянула, но он схватил меня за волосы и рванул к себе. От дикой боли слезы брызнули из глаз, но мне было наплевать. Я жадно вдыхала эмоции, чувствуя, как наливается внутри меня что-то неведомое… Первобытное, чистое, мощное. Течет по венам вместе с кровью, бурлит, подпитываясь выплеснутыми магом эмоциями.

– Нарвалась… – побелевшими губами прошипел Бриан и со всей силы ударил меня по лицу. В ушах зазвенело, во рту появился привкус крови. – Ты еще будешь умолять меня о смерти…

– Правда глаза колет… – упрямо прошептала я.

В воздух взметнулось столько ненависти, что он стал густым и тягучим. Я с наслаждением выпила ее всю, до капли. Жадно, уже не скрываясь. Изнутри рвалась сила, необыкновенно мощная, сметающая все на своем пути. Перед глазами все плыло, а в груди бешено стучало сердце. Что это? Маг отшатнулся, попятился, в ужасе глядя на меня. От него летели сгустки тьмы, щекотно касались меня. Пряные, острые, безумно вкусные. И я глотала их и его страх, и его удивление… Глотала до тех пор, пока они не иссякли. Глаза королевского мага остекленели, и он упал на пол.

Мертв. Странно, но это не вызвало во мне никаких эмоций.

Я вздохнула, облизала губы.

Не слишком сытно… Но это явно придало мне сил.

Я поднялась и поправила платье. Хотя – что там было уже поправлять! Да и зачем – никого живого в комнате уже не осталось.

Почему-то теперь я точно знала, что нужно делать, словно только что произошло какое-то невероятное изменение. Все стало другим, и я сама стала другой. Я подошла к Аманде, вгляделась в неживые черты лица с надеждой. Мне хотелось, чтобы она была жива, впрочем, я понимала, что это вряд ли возможно. И помочь ей я уже ничем не могла. Аманда была уже мертва. Маг хорошо постарался, разорви его бездна!

Не испытывая ни страха, ни брезгливости я обыскала женщину и почти сразу нашла то, что искала: холщовую куколку, которую пронзила булавка с синим камнем.

Я взяла ее в руки и тут же почувствовала леденящий мертвенный холод. Душу сковало ужасом, и даже дыхание стало болезненным, колючим. Я вырвала булавку из холщового тела и бросила ее на пол, словно она была пропитана ядом.

Бездна побери эту ведьму! Она, кажется, все сделала, чтобы усложнить мне задачу.

Платье висело на мне лохмотьями, обнажая всё, что находилось выше талии. Если у меня получится, и Саймор все-таки придет в себя, не хотелось бы предстать перед ним в таком виде.

И снова я знала как действовать.

Ведьма собиралась оставить меня здесь, чтобы учить. А она предусмотрительна. Наверняка тут есть все, что необходимо для жизни. Комнату, предназначавшуюся мне, я нашла почти сразу, и даже успела отметить, что обставлена она довольно миленько. Похоже, Аманда действительно возлагала на меня большие надежды.

Платье нашлось тут же. Неудобное, пышное, с чересчур глубоким декольте… Но остальные были не лучше, да и времени на выбор не оставалось. Оно хотя бы не разорвано до самого пупа, значит, уже лучше того, что сейчас на мне.

Я нацепила платье и побежала в комнату, где оставила Саймора. Он был бледен, но дышал. Если сравнивать с тем, каким я его оставила здесь, он был значительно менее мертв, если так можно выразиться… Все-таки выдернуть булавку оказалось правильной идеей. Да, я все делала правильно – это я чувствовала кожей или чем-то еще.

Но этого все еще было недостаточно.

Я запустила пальцы в темную густую шевелюру Саймора. И сразу почувствовала боль. Но не отдернула руки, понимая, что на правильном пути. Чтобы помочь больному, от этой боли надо было не бежать – напротив, следовало вобрать ее в себя, всю до конца, до капли. Не оставив ему ничего. И я на каком-то интуитивном уровне знала, как это сделать.

Я шевелила пальцами, вбирая в себя смертельную ледяную черноту. Та поддалась, стала медленно перетекать из бездыханного тела ко мне, в меня. И это тоже было правильно, хоть и очень страшно и очень болезненно.

Когда я пила мага, я становилась сильнее – я выпивала из него жизнь. Но теперь все было наоборот: бедняга Саймор источал смерть.

Я не знаю, сколько я так просидела над ним. Время замедлило свой ход, или ускорило, или вовсе пропало. Я лишь видела, как розовеют щеки Саймора, как глубже становится его дыхание. Определенно, у меня получается! Но в то же время, сама я с каждой секундой слабела и надеялась лишь на то, что сумею, успею – должна суметь.