Аманда Буше - Проклятие весны

Наконец они встали, чтобы заняться своими делами, которые сейчас состояли в основном из сбора вещей в замке и раздачи их по городу. Однако в дверях король с королевой остановили Рейн и Дарика, прежде чем те ушли.

― У нас для тебя подарок на день рождения, Рейн, ― промолвила Марла.

Рейн улыбнулась. Даже если это что-то маленькое, тем не менее, очень нужное.

Королева сняла с пальца своё кольцо ― перстень с эшерским камнем, которое принадлежало королевскому роду с самого рассвета Ледена ― и сердце Рейн замерло в груди.

― Через две луны нам придётся сменить имя на Нейтхолл. Однако мы кое-что сделали, чтобы ты смогла сохранить имя Эшев.

Тошнотворное чувство всколыхнулось внутри Рейн. Она понимала, что это щедрый жест, но её душа оплакивала всё, чем была вынуждена пожертвовать её семья.

Рейн покачала головой, но Марла предпочла не обращать внимание на её молчаливый протест.

― Возьми его с собой. ― Королева положила перстень на ладонь Рейн и сомкнула вокруг него её пальцы. ― Рейн, ты станешь королевой Эш даже в Пейрри.

Рейн не могла понять, о чём говорить Марла.

― О чём вы?

Дарик взирал на родителей, нахмурив брови, затем испуганным взглядом метнулся к Рейн.

― Нет. Она поедет с нами, ― сипло выдохнул он, его голос стал грубым и надломленным.

― Альдо Локвуд проявлял интерес к ней в прошлом. Он процветающий, могущественный и, насколько нам известно, не жестокий правитель, ― изрёк Уайлдер. ― Он сказал, что хочет в жёны Рейн, и я дал своё благословение.

Казалось, туман застлал глаза Рейн.

― Даже предварительно не обсудив это со мной? ― Её сейчас вывернет наизнанку, либо она лишится чувств или же вспыхнет от гнева.

Такое важное решение было принято без её участия? Брак с престарелым королём, которого она едва знает?

― Он в три раза старше неё! ― разразился криком Дарик.

Во второй раз за день Рейн начало трясти. Чета Эшев всегда относилось к ней как к члену семьи, но ни у кого не возникало сомнений в её истинном происхождении. Уж слишком много свидетелей было при «рождении». Она не родной ребёнок. Не сестра Дарика.

― Я не королевских кровей. Ему не нужна такая супруга.

― Ошибаешься, ― возразил Уайлдер. ― И у тебя есть что-то значительно лучше королевского происхождения. Ты ― дочь Брэйлиан.

Неужели король Альдо действительно в это верит? У Рейн не осталось силы, да и вообще ничего полезного. Ничего такого, о наличии чего она осмелилась бы признаться или открыто использовать. Она не привнесёт в их союз ничего ценного.

Дарик откинул с глаз тёмные волосы, его лицо стало бледнее снега.

― Вы не можете заставить её отправиться на юг, когда мы все едем на север. Это невозможно.

― Рейн молода и прекрасна. ― Марла сжала плечо Дарика. ― Альдо будет в ней души не чаять, и возможно, она подарит ему сына, о котором он всегда мечтал.

Рейн почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Она. Королева Пейрра. Делит ложе с Альдо Локвудом.

По виду Дарику было дурно так же, как и ей. Отчаяние и что-то более сильное и переменчивое вспыхнуло в груди. Она с силой прикусила язык, чтобы не дать словам вырваться наружу.

― Пришла пора прекратить вам жить друг с другом, ― резко заявил Уайлдер, едва скрывая явное недовольство необходимостью отдать Рейн в жёны мужчине, годившемуся ей в отцы. ― Дарик отправится на север и добудет Ледену реку. А Рейн поедет на юг в Пейрр. Это не обсуждается, разговор окончен.

В душе клокотала ярость и недоверие. Рейн никогда не спорила с королём. Она была послушной семейной чете Эш с той секунды, как стала смертной. Ей не удалось подарить семье весну, в которой они столь нуждались, но это не от недостатка усилий. Рейн неустанно пыталась.

Сердце бешено колотилось в груди. Что же она могла поделать? Король уже согласился пожертвовать своим сыном, положением и именем рода ради блага своего народа. Исходя из этого, она оказалась не в самом худшем положении. В глубине души Рейн понимала, что Уайлдер пытается её защитить. Он любил её и знал, что в Раане она будет несчастна.

Рейн коснулась бурачника, подаренного Дариком.

«Брэйлиан! Умоляю, помоги нам найти иное решение!»

Как всегда, единственным ответом на её мольбы было молчание.

Гнев Дарика вспыхнул столь дико, что он едва смог сдержать себя от рукоприкладства. За всю свою жизнь ему лишь дважды хотелось ударить отца. Первый раз пятнадцать лет назад, в лесу Лейтон. И вот сейчас, в этой всеми богами забытой столовой. Рейн стояла рядом с ним такая же молчаливая, испуганная и бледная, как в тот день, когда они разрушили её существование в божественном чертоге.