Алексей Калинин: Ответочка [СИ]

— Эй, парень, лучше не дергайся, — предупредил офицер Уайт. — Встань на колени рядом с этими дамочками и задери лапки вверх.

— Кэтсу, не надо, — шепнула Азуми.

— Я очень люблю своих королев. Нельзя делать им больно. Пожалуйста, уйдите и оставьте нас, — Кэтсу Исикава поднял на полицейских безучастный взгляд.

Офицеры переглянулись. Им уже не раз приходилось видеть обдолбавшихся наркоманов, которые в своей эйфории могли сделать что угодно. Такие отморозки не чувствовали боли и плевали на усилия троих человек.

Офицер Уайт даже помнил ярость одного из наркоманов, когда у того началась ломка… Тогда семь человек пострадали, прежде чем удалось усмирить беснующегося демона, иным словом нельзя было назвать окровавленное и переломанное существо, которое прыгало на всё подряд и горело жаждой уничтожения.

— Встань на колени и положи ладони на голову, — офицер Мацумото чуть отступил назад. Всего чуть-чуть, но этого хватило, чтобы Кэтсу Исикава почувствовал, что его боятся.

Проявление страха и раньше возбуждало его, а теперь это чувство почему-то вылилось в такое жгучее желание, что казалось, будто его сейчас разорвет изнутри. Его член напрягся и уставился на полицейских, словно дуло одностволки. Со стороны это казалось своеобразной дуэлью, вот только если первым выстрелит Кэтсу, то вряд ли кто из полицейских упадет мертвым.

— Кэтсу, не надо. Встань рядом с нами, — прошептала Минори, которая искоса наблюдала за мужчиной.

— Леди говорит дело, лучше тебе быть послушным мальчиком и сделать так, как она просит.

Чернокожий полицейский поймал себя на том, что пистолет в его руке подрагивает. Раньше его слушались, и никто не возражал, становились на колени, а сейчас… Сейчас холодок пробежал по вспотевшей спине. Ему ещё никогда не приходилось стрелять в живых людей, да и на напарника надежды мало — ещё немного и того хватит инфаркт миокарда. А этот озабоченный мужчина с огромным шлангом между ног начал медленно двигаться по направлению к ним.

— Я никому не отдам своих королев, — король шел, будто продирался сквозь толщу воды. — Они только мои, и я их люблю. Они любят меня, и мы счастливы. Слышите, стражники? Мы любим друг друга! Пошли вон из моего дворца!

— Последний раз говорю, встань на колени и положи руки на затылок, — выдавил офицер Уайт.

— Кэтсу, он тебя не слышит, — прошептал за его спиной офицер Мацумото. И как успел там оказаться?

— Король, оставь, они же тебя застрелят! — вырвалось у Кацуми.

Кэтсу Исикава обернулся к ней, как-то по-детски неуверенно улыбнулся и подмигнул. Потом снова повернулся к оторопевшим полицейским.

— Уходите!!! — взревел король и по-кошачьи легко прыгнул на людей в форме.

Если бы это был фильм, то сейчас должна заиграть пронзительная печальная музыка и кадры должны замедлиться ровно до той степени, чтобы зрители успели увидеть всё в мельчайших деталях.

И будет крупный наезд на разъяренное лицо короля, чья корона сползла на ухо.

И будет виден открывающийся рот Азуми, которая на одной ноте тянет слово: «Не-е-е-е…»

И обязательно удивленно открытые глаза Кацуми, Дженшина и Кику.

А также хороший режиссер снял бы руку Минори, которая пытается поймать мускулистую ногу Кэтсу…

А потом сразу переход на черный ствол пистолета фирмы «Gloсk», который выплевывает один за другим раскаленные цилиндрики. Выплевывает и выплевывает, будто его тошнит от вида людей, собравшихся в красной комнате.

И апофеозом сцены — испуганное лицо офицера Мацумото, который не снимает палец со спускового крючка пистолета, а жмет и жмет беспрестанно, будто пистолет — это крест, и он защищается им от нападающего вампира.

Музыка должна в этот момент достигнуть своего печальной пронзительности, а в кадре обязательно возникнет крупным планом лицо короля и выползающая струйка крови из угла рта.

Кэтсу Исикава отшатнется, словно налетит на стеклянную стену и сделает шаг назад.

На мускулистом торсе расцветут алые розы от цилиндриков калибра девять миллиметров.

Колени подогнутся, и он сделает несколько шагов назад.

Король будет повержен.

Низвержение короля окончится падением на деревянный крест, и слабеющие руки не смогут удержать крупное тело.

Оставляя красные потеки на перекладинах, Кэтсу Исикава сползет вниз, а к нему с рыданиями подползут две женщины.

— Я люблю вас, мои королевы, — прошепчет король и закашляется.

Тяжелыми руками он обнимет их и прижмет к своей груди, которая будет вся алой, словно на короля плеснули из ведра с ярко-красной краской.