Александр Пшеничный - Три уловки ловеласа. Рассказы о любви и эротике

– Доброе утро, фрау Блютнер! – Юлиус ладонью протирал заспанные глаза. – Вы не даете спать уставшему супругу.

– Юлиус! – Ирма подошла к мужу и присела рядом. – Утром я видела странный сон, а, может, видение. Высокий скрипач и обнаженная девушка. Она играла на твоем фортепиано фантастически прекрасную мелодию. Я отчетливо слышала ее во сне. Ты не представляешь, как приятно быть фрау Блютнер, женой мастера, творящего инструменты любви.

– Ты льстишь, Ирма, фортепиано и рояли, – всего лишь ремесло. Никакого отношения к любви они не имеют. А вот руки… – ладони супруга заскользили по холодному шелку платья жены.

– Ошибаешься, Юлиус. Музыка – это константа любви. А ты ее ангел. Ты создаешь инструменты обольщения, мармелад желания. Странно, что означает золотое колечко в пупке девушки? Я чувствую, сон непременно сбудется.

***

На следующий день Женя позвонил Андрею и предложил вернуть деньги.

Через полгода от одноклассницы Андрей узнал, что он женился на какой—то молодой пианистке, продал квартиру и уехал с женой в Питер.

– Когда в соблазнении женщины испробованы все средства, но пальцы дамы ускользают из твоих ладоней, остается последний, часто безотказный прием.

– Деньги? Алкоголь? – я смотрю в глаза визави, подвижные, словно омытые живой водой. Немного суховат, спортивен, легкий пепельный налет на висках, внутренняя уверенность движений и жестов. Дамский хищник. Выструган грубо, но эффективен, как пачка стодолларовых купюр. В блистательной армии Казановы я представляю его в чине полковника.

– Жалость! Женское сердце вылеплено из воска. Умей лишь правильно подвести зажигалку. Скажи даме в глаза, что ты нестерпимо ее хочешь. От запредельного желания третий день болит голова. Дай почувствовать – в твоей физической боли виновата она, ее гипнотическая привлекательность и непреодолимый магнетизм тела. С серьезным видом укори за жестокость.

– Неужели это срабатывает и женщины так наивны?

– Представь себе. Результативность этого приема очень высока. Впервые я узнал о нем, невольно подслушав разговор двух участковых терапевтов – красивых молодых женщин. Одна призналась, что отдалась пациенту, давно и безнадежно ухаживающего за ней, только из чувства жалости. Он сетовал на частые головные боли после ее отказов.

Как всегда, все решает артистизм и умение. Видимо, чувство сострадания присуще женщинам еще с первобытных времен. Женские ласки – лучшая повязка для мужских ран.

Двумя пальцами приятель поправил шпажки жарящихся на мангале шашлыков.

– Удача на стороне тех, кто умеет читать женскую душу и постоянно пополняет арсенал новыми психологическими приемами, уловками, реквизитами.

– Реквизитами?

– Смотри! – чистыми средним и безымянным пальцами товарищ вынул из кармана футболки затертые кожицы паспорта.

Страница «Семейное положение» улыбнулась невинной чистотой. Записи о двух браках отсутствовали. Я недоуменно пожал плечами: «Фальшивый?»

– Настоящий. Один бывалый человек накануне первой женитьбы посоветовал «утерять» холостяцкий паспорт. По одному из них я не женат. Поверь, магия девственной страницы уговаривает даже девственниц.

Благодарные улыбки женщин – нередко плод мужской настойчивости и изобретательности. Даже за анекдотичными интрижками порой стоит осмысленный план.

– Анекдотичные интижки?

– Вот хотя бы эта. Ты знаешь, как любопытны женщины. А еще в каждодневных половых баталиях они нередко относятся к геям, импотентам и мужчинам с паталогией половых органов, как к военнопленным. Женщины считают их не опасными, жалеют, доверяют душу и секреты.

Однажды зайдя по делам к соседу, я застал в его квартире мою одноклассницу. Выяснилось, что они уже месяц живут в гражданском браке.

Алина. Прима класса, моя неразделенная любовь. Осколки прежних чувств царапнули сердце. Решили немного выпить. Гостеприимный сосед поспешил за спиртным в магазин.

– Как дела? – равнодушно спросила бывшая пассия. План созрел молниеносно.

– Плохо. Какие дела могут быть у кастрата?

Ее лицо вытянулось. Губы поджато растянулись в удивленной улыбке: «Кастрата? Шутишь? Ты не похож на скопца, да и голос не тонкий».

– Рад бы шутить, да раздавленные железной балкой фаберже уже не восстановишь. Разве ты не слышала о моем несчастье? А голос. Ты плохо его помнишь. Сейчас он наполовину тоньше.

– Все равно не верю, – в донышках глаз замелькали взволнованность, растущее сомнение и заурядное женское любопытство.