Одри Карлан - Calendar Girl. Никогда не влюбляйся!

– Нет-нет, здесь ты будешь звать меня мисс Милан.

Я театрально закатила глаза. Она в ответ сурово прищурилась.

– Куколка, во-первых, не закатывай глаза. Это грубо и не женственно.

Ее губы сжались в тонкую линию.

– И во-вторых…

Она обошла вокруг меня, окидывая оценивающим взглядом, словно я была произведением искусства – скажем, статуей. Чем-то холодным и непроницаемым. Что, возможно, соответствовало истине. В руке тетя держала черный кружевной веер, то открывая его, то закрывая, то похлопывая им по ладони.

– …никогда не называй меня Милли. Этой женщины давно уже нет – она умерла в тот день, когда первый мужчина, которому я доверилась, поджарил мое сердце и скормил его своим псам.

Образ весьма зловещий, но тетушка Милли говорила чистую правду.

– Подними подбородок.

Она хлопнула меня снизу по подбородку, заставив немедленно поднять его вверх. Затем она проделала то же самое с тем чувствительным участком кожи на спине, где облегающая концертная футболка слегка не доставала до моих обожаемых расписных джинсов. Я тут же выпрямила спину и выставила грудь вперед. Алые губы тетушки раздвинулись в широкой улыбке, продемонстрировав идеально отбеленные, ровные зубы. Лучшие зубы из тех, что можно купить за деньги, – и регулярный источник трат для богатых дамочек здесь, в Лос-Анджелесе. Через каждые два метра я натыкалась на тех, кто явно посещал дантиста чаще, чем это было необходимо по медицинским показаниям, – почти столь же часто, как косметолога для ежемесячных инъекций ботокса. Тетушка Милли, определенно, была постоянным клиентом в «Зубы-за-час». И все же, слегка перешагнув пятидесятилетний рубеж, она оставалась очень горячей штучкой.

– Что ж, ты, несомненно, красотка. И будешь выглядеть еще лучше, когда переоденешься в нечто презентабельное и сделаешь пробные снимки.

Она поморщилась, глядя на мой байкерский прикид.

Я попятилась и тут же наткнулась на кожаное кресло, стоявшее в паре шагов у меня за спиной.

– Я пока еще ни на что не подписывалась.

Глаза Милли сузились еще больше, превратившись в прицельные щели.

– Разве ты не говорила, что тебе срочно нужна крупная сумма денег? Что-то насчет того, как мой никудышный зятек угодил в больницу? И в неприятности?

Она медленно опустилась в кресло, скрестила ноги и аккуратно положила обе руки на белые кожаные подлокотники. Тетушка Милли никогда не любила моего отца. Что было весьма прискорбно, учитывая, какие усилия он прилагал в роли отца-одиночки, – особенно принимая во внимание тот факт, что ее сестра (и моя мать) бросила двух своих дочерей. В то время мне исполнилось десять лет. Мэдисон было пять, и у нее не осталось даже смутного воспоминания о нашей матери.

Прикусив губу, я взглянула в светло-зеленые глаза тети. Мы были так похожи. Не считая небольших вмешательств пластического хирурга, создавалось такое ощущение, будто я смотрю на себя в зеркало двадцать пять лет спустя. Ее глаза были того же светло-зеленого, почти золотистого оттенка, что всегда приводил в экстаз окружающих меня мужчин. Изумрудный аметист, по их выражению. Как будто вглядываешься в глубины редкого зеленого бриллианта. Наши волосы были одинаково черными, цвета воронова крыла, и на свету – любой бы поклялся – чуть отливали темно-синим.

Поерзав в неудобном кресле, я перевела дыхание и ответила:

– Да, папа вляпался с Блейном по-крупному.

Милли прикрыла глаза и покачала головой. Я закусила губу, вспомнив своего отца – бледного, изможденного, с синяками по всему телу, безжизненно лежащего на больничной койке.

– Сейчас папа в коме. Четыре недели назад его жестоко избили. Он пока не очнулся. Врачи считают, что может быть поврежден мозг, но мы еще какое-то время не узнаем наверняка. Ему переломали много костей. Он все еще в гипсе на все тело.

– Боже правый. Дикари, – прошептала тетя.

Подняв руку к волосам, она заправила за ухо одну прядь, возвращая себе самообладание. Я уже видела, как она это делает. Милли была искусным манипулятором и умела контролировать свои чувства лучше, чем любой из тех, кого я знала. Я жаждала обладать этим талантом. Он был мне так нужен!

– Ага. И на прошлой неделе, когда я дежурила у папиной постели, ко мне заявился один из громил Блейна. Сказал, что это было последнее предупреждение. Если они не получат своих денег с процентами, то убьют его. Затем они пришли ко мне и Мэдди за деньгами. Заявили, что это «долг по наследству». Какая-то такая хрень. В любом случае мне надо раздобыть миллион долларов, и как можно быстрее.