Геннадий Верин - Саня-Санечка. 18+

– Мне сказали говорить обо всех подробностях. Это ведь подробности?

– Вы все правильно говорите. Меня интересуют мельчайшие детали. Продолжайте. Я записываю.

Клиентка, утвердительно кивнув головой, продолжила:

– Вот еще. Дело в том, что когда он кончает, – и она снова замялась.

– И это тоже очень важно, – не обращая внимания на смущения девушки, по-деловому сказал Запехин.

– Ладно, – переведя дыхание, продолжила девица. – Он просит, чтобы я хлопала его по попе, – и, растопырив пальцы, точно потерявший девственность веер, она рукой изобразила, как шлепает мужа по его воображаемой заднице. – Но в основном я молчу, – рассказав еще о некоторых важных, по ее мнению, тонкостях, подвела черту клиентка.

– Я думаю, что этого вполне достаточно, – подытожил Запехин. – Остальное по ходу дела доработаю. Запехин встал из-за стола и посмотрел на часы.

– Тут вот… деньги, – клиентка протянула Запехину «пузатый» конверт. – Вам надо ехать. Антон, мой муж, возвращается в семь. А я могу идти?..

– Да. И не волнуйтесь. Отдыхайте без забот.

– Вот ключи. До свидания, – положив на край стола металлическую связку с брелком пушистой розовой кошки, клиентка попрощалась и неуверенно направилась к выходу.

Без пятнадцати семь Запехин подкатил на черной «Volvo» к дому номер сто пятьдесят три по улице Набережной. Это был многоквартирный дом в престижном районе города. Весь первый и второй этаж дома был выкуплен колбасным магнатом Антоном Ивановичем Стройгу и теперь в его многочисленных комнатах проживал он со своей молодой женой Татьяной.

Запехин виляя задом, вошел в подъезд. Серафима – консьержка старая, полная женщина с маленькими и глубоко посаженными глазами с ловкостью сыщика, выскочив из-за своей «оградки», бросилась навстречу к Сане и доложила:

– Он пьяненький, Танечка! И веселый.

– Угу, – ответил Запехин-Таня и немного отстраняясь от Петровны, как от надоедливого корреспондента, зацокал «шпильками» по лестничным ступенькам. Открыв дверь, он вошел в апартаменты…

Двадцать семь лет назад…

Может мать Запехина Саши, Светлана Каримовна в молодости и была привлекательной особой, да вот только по ее большим скулам и маленьким, вжатым в рот губам, представить было трудно. Жабой среди не пьющих или Саламандрой в кругу почтеннейших алкашей – по-другому ее и не звали. Голова у Саламандры напоминала маленький, резиновый и потсдутый синий мяч. С возрастом к ее большим скулам добавились из-за чрезмерного вливания внутрь всякой гадости не проходящая опухлость глаз, да выбитые, каким-то собутыльником, зубы. Мужа у Светочки не было. И вот напасть – «залетела». От кого не понятно (последнее время пила с пятерыми) и когда это произошло, тоже взять в толк не могла.

Светка не планировала рожать, но срок был уж слишком приличный и момент для аборта был упущен. Матери объявили, что родился у нее мальчик. Саламандра расстроилась, потому что мечтала о девочке. Она хотела даже оставить ребенка в роддоме, но увидев чадо свое, женское сердце растаяло, и младенца она не бросила. Светлана слышала, как другие роженицы и медперсонал между собой шушукались и дурно отзывались о ней и ее сыне (разве может у такой мамаши родиться нормальный ребенок), но на все разговоры внимания не обращала, радовалась появлению сынули. Ребенок не плакал, как другие младенцы, а только тихо попискивал, когда его туго пеленали в кокон медсестры. Когда его приносили на кормежку, немного всхлипывал, хватал губами мамкину сиську и жадно пил молоко. Светка смотрела на своего малыша и ей иногда, казалось, что он похож на девочку. Для себя решив, что все дети в таком возрасте схожи, выбрала для ребенка нейтральное имя Саня.

Саня проснулся после больничной палаты в деревянном «замке» Саламандры. Мещанскими пожитками Светка себя не обременяла. Грязный и разбитый диван весь провонявшийся мочой ее пьяных ухажеров (не панским делом было вставать и справлять нужду там, где это положено), стол с ржавыми пятнами, деревянные табуретки – да всякий хлам. Запах в доме напоминал запах обычной городской урны: запах сырости, окурков, кислого пива и плевков.

С первых дней Сашкина жизнь была пресной. Особой заботой о сыне мать себя не удручала. В антрактах бесконечных алкогольных пьес наведывалась в спальню, успокаивала ребенка, кормила грудью и снова возвращалась на сцену запивать «диалоги».

– Красавчик! – пережевывая какую-то гадость во рту и отрыгнув «синькой», оценив младенца, изрек Роналдо. Иван Запехин-Роналдо на известного футболиста похож был только передними зубами, которых у него осталось четыре. На этом все сходство со звездой заканчивалось. Сам же он напоминал пень: небольшого роста, широкие плечи, а по бокам, словно чужие, кривые ноги. Голову с большие залысинами украшали многочисленные шрамы, а на лице отпечаток отсутствия даже намека на какой-нибудь разум – так только общие потребности. – От кого сынок? – спросил он у Светки.