Аника Вишес - Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?

– Послушай, не стоит так резко все воспринимать… Все вовсе не так, как ты думаешь… —

Его голос взволнованно дрожал, но был мягким, как когда-то раньше, так давно, что, кажется, это было в прошлой жизни.

Она продолжала молча и быстро бросать в спортивную сумку какие-то вещи.

– Кристина, погоди, ну, посмотри же на меня! – он взял ее за плечи сзади, собираясь развернуть лицом к себе.

И тут что-то внутри нее щелкнуло, будто сломалось, треснуло от напряжения. Или это разбилось ее сердце, или кто-то спустил курок у нее в груди, но она схватила нож, забытый кем-то на столе, вырвалась, резко обернувшись к нему лицом, и зарычала, будто не своим голосом:

– Не подходи! Не смей! Больше никогда не смей ко мне приближаться! Ты слышишь?! Никогда!!!

– Любимая… – он ошарашено отступил на шаг назад.

– Твоя любимая в спальне! Давит своей гигантской задницей матрас, который нам подарили мои родители! И если ты хочешь вернуться к ней живым, – она понизила голос почти до шепота, – То отойди с дороги!

Он испуганно отступил. Должно быть, она в тот момент выглядела безумной. Темно-рыжие волосы растрепались, зеленые глаза гневно сверкали, как вспышки зеленых молний, пухлые губы искажены гримасой горечи и злобы. Не выпуская ножа из руки, она проскочила мимо него в прихожую, схватила кошку и переноску и выскочила в подъезд, громко хлопнув дверью. Только внизу в подъезде она немного пришла в себя, свалила вещи на пол, принялась застегивать сумку, совать темпераментную лысую питомицу в переноску, застегивать пальто и один расстегнутый наполовину сапог. Из глаз по пылающим лихорадочным румянцем щекам катились слезы. Они ей мешали, она путалась в пуговицах. На улице на парковке долго не могла найти в сумочке ключи от своей машины. С трудом найдя их и погрузив скромный багаж в свой нарядный белый шевроле круз, она завела машину. Но белый цвет автомобиля стал последней каплей. Громкие рыдания смешались с жизнерадостной мелодией, звучавшей из магнитолы. Она мечтала, как в белом платье будет танцевать с ним танец молодых на их свадьбе, а вместо этого, преданная и опозоренная, уезжает с единственной сумкой вещей в своей белой машине. А куда, кстати?

Ника? Нет, нельзя. Они с Верой и так снимают квартиру на двоих, чтобы сэкономить деньги. У них, конечно, не тесно и всегда весело, но там, кроме девушек, живет огромный персидский кот, которого Ника спасла от голодной смерти на улице, подобрав и выходив. Кот оказался приятным во всех отношениях и галантным мужчиной, но с одним изъяном – жгучей ненавистью к другим домашним животным. А у нее в переноске сидела кошка, которой тоже нужно было новое место. Значит, не вариант.

Другого такого места у Кристины не было, и она решила отправиться к родителям. Без сомнений, они будут очень расстроены тем, что случилось. Все ведь ожидали, что горячо любимая дочь вот-вот выйдет замуж. Пусть в 21 год еще некуда спешить с этим делом, но раз молодые счастливы вместе и любят друг друга, то как не дать родительского благословения? Бедные, они уже копили деньги на торжество и строили планы. Кристине стало их жаль, и слезы полились из глаз с новой силой.

«Надо хотя бы выехать со двора, чтобы ни он, ни кто-то другой не видели, как я реву здесь…»

Она щелкнула поворотник и отъехала от тротуара. Потом просто не хотела останавливаться потому, что езда отвлекала, заставляла следить за дорогой, и слезы понемногу высыхали. Так она добралась до родительского дома в пригороде.

Едва Кристина открыла калитку, как на пороге дома показалась ее мать:

– Кристина? Ты откуда вдруг? И без звонка. Ты в гости или так, по пути заскочила?

Но присмотревшись, заметив красные глаза и припухший нос, она поняла, что что-то случилось и, как была, в домашних тапочках, пошла навстречу дочери по заснеженной дорожке.

– Милая… Девочка моя! Кристиночка, дочка! – мать забирала у нее из рук увесистую кошку в переноске, одновременно успевая и провести теплой рукой по еще влажной щеке, и поправить растрепавшиеся волосы, и вести ее под руку к дому. У матерей на все всегда хватает рук…

– Так ты теперь у родителей живешь? – Ника отхлебнула темного пива из своего почти опустевшего бокала.

– Пока да, но надо съезжать. Места там много, и я их не стесняю, но я совершенно отвыкла жить с родителями и младшим братом… они же все время меня утешают. Всю эту неделю. Каждый день! Я так никогда не смогу это пережить.

Вера наклонилась к Нике и что-то шепнула на ухо. «Ну, спроси», – ответила та.