Марк Агатов: Виагра для ЦРУ

– А о простатите откуда узнала?

– Так он при мне раза три в туалет бегал. А частые позывы к мочеиспусканию у кого бывают? Я же лечебный факультет закончила с «Золотой медалью». Поэтому в ресторане он от Алисы глаз оторвать не мог. Между первым и вторым Казимир сказал, что его порочные женщины страшно возбуждают.

– Так ты и саму драку видела? – продолжила расспросы Лариса.

– Не всю, а только финал. Я видела того, кто молодого вырубил одним ударом и нунчаки ему в руки сунул.

– Он его нунчаками бил? – продолжила расспросы Лариса.

– Нет, он нунчаками замахнулся, а ударил кулаком слева по затылку.

– И кто это был?

– Не знаю. Там темно было.

– А опознать смогла бы?

– Зачем мне это. У Алисы своя свадьба, а у меня своя. Мне показалось, что у Алисы были, мягко выражаясь, особые отношения с этим юношей, но с фонарем я над ними, как ты понимаешь, не стояла.

Гарик стоял в метре от сумасшедшего и не знал, как ему поступить. Псих мог быть самым обычным глюком, галлюцинацией, которые преследовали последние минуты Гарика.

«Если это глюк, то бить его не нужно, потому что со стороны этот бой с тенью покажется глупым и смешным. Совсем другое дело, если этот рыхлый толстяк реальный псих-подстрекатель. Его нужно бить жестко и больно, чтобы другим неповадно было. И тут же в его голове начался спор. Один мужской голос требовал жесткой реакции на слова.

– Бей, гада, бей! – нашептывал голос. – Стань в этой камере главным. Не дай им объединиться. Они всего лишь психи, а ты человек, бывший санитар психиатрической больницы. В шестнадцать лет ты управлял сумасшедшими. Что ты тянешь, бей, а потом думай.

– Не спеши дружок, – тут же вступил в диалог второй голос. – Перед тем, как ударить, надо подумать, нужно ли бить убогого. Может, вступить с ним в дискуссию, указать на ошибки и неточности в формулировках.

Дискуссию в голове Гарика неожиданно прервал рыхлый толстяк по имени Вася. Он попытался кулаком разбить нос своему противнику.

– Я пущу ему кровь, – визжал толстяк. – Сейчас вы увидите его синюю кровь. Он не человек, он демон.

Это слово было последним, которое произнес псих Василий в этой камере. Гарик сгруппировался и нанес ему один единственный удар в челюсть, но этот удар был такой силы, что его сокамерник пролетел по воздуху метра три и после приземления выплюнул все передние зубы. Теперь он молчал, дико вращая глазами.

– Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела?! – неожиданно заорал Гарик. Эта фраза отпечаталась в его голове в раннем детстве, когда женщина-комиссар в кино пристрелила похотливого матроса на глазах всей команды то ли на корабле, то ли на берегу.

Окружившие Гарика психи прекратили болтать и с интересом смотрели на возмутителя спокойствия.

– Я убью всех, кто сделает шаг вперед, – уже менее агрессивно продолжил Гарик.

– Бей, – подошел к Гарику Иннокентий второй. – Я тут главный. Бей меня.

И Гарик ударил жестко в челюсть, как на тренировке. Иннокентий мешком рухнул на заплёванный пол камеры. После чего в камере началась драка. Психи били друг друга, не разбирая, но были среди них и те, кто возжелал «комиссарское тело». Они подбегали к Гарику и норовили нанести ему удар в голову. Гарик легко уходил от этих ударов, потом догонял убегающего противника, сбивал с ног, и добивал его ногами на полу. Минут через десять Гарик оказался единственным, кто еще держался на ногах.

– А теперь, слушайте меня, – закричал Гарик. – Я здесь санитар, а вы психи. И вы будете выполнять все мои команды. Откроют дверь камеры – бейте конвой и никого не бойтесь. Это приказ. Вас ждут ведьмы на атомной станции. Красивые страстные ведьмы. Вы будете любить их над пропастью, целовать, ласкать, но для этого надо разоружить конвой. Бейте конвой и ничего не бойтесь. Вы психи, вам ничего за это не будет. Зато там, на атомной станции, вы получите все от танцующих ведьм.

После этих слов Гарик стал вбивать в головы сумасшедших одну единственную фразу: «Бейте конвой и ничего не бойтесь!».

Со стороны все это могло показаться глупостью. Больные не должны были выполнять его команды, потому что они жили в другом мире. Но Гарик знал, что он делает. При помощи кулаков и выбитых зубов ему удалось восстановить «историческую память». Они поверили в то, что перед ними стоит всесильный санитар. Гарик, как заведенный, ходил среди больных, выхватывая из толпы очередную жертву.

– Бей конвой и ничего не бойся! – кричал он в самое ухо больному. – Бей конвой и ничего не бойся!