Мари Грей - День рождения Франсуа

Гардероб моей Габриэль состоял в основном из джинсов, свободных рубашек и свитеров на несколько размеров больше, чем нужно. Любимой ее обувью были кроссовки, хотя иногда она и надевала ковбойские сапожки. Косметикой она почти не пользовалась, почти никогда не носила туфлей на высоких каблуках (разве что в тех случаях, когда хотела меня соблазнить). Очень редко (и только для того, чтобы доставить мне удовольствие) надевала она одежду чуть более женственную. Правда, таковой у нее было немного (что было достойно сожаления!), но что уж тут поделаешь?.. Она знала, что когда одевается по-женски, я просто таю. Но она мне не раз говорила, что в «женских тряпках» (как она их называла) она чувствует себя неловко.

– Не сомневаюсь, посмотреть будет на что, – сказал я. – Габриэль может быть такой хорошенькой, в особенности когда…

Но предложение это я не успел закончить. Да и все остальные разинули рты. Все мужчины в баре тут же замолчали. И не удивительно! В зал вошла какая-то кинодива – разговоры мигом прекратились, а похотливые взгляды мужчин прилипли к ней. Она была эротической мечтой, обретшей плоть…

У нее были огненно рыжие волосы, спадавшие до самой талии, длинное черное платье, которое сидело на ней, как вторая кожа, и имело вырез, заканчивающийся у бедра, а еще на ней были невероятные черные туфли на немыслимо высоких каблуках. Ногти ее сияли алым лаком, и точно такого же цветом отливали губы. Единственной драгоценностью на ней была нитка жемчуга на длинной, хрупкой, невообразимо прекрасной шее. Не смотреть на нее было нельзя, не желать ее – невозможно. У нее было ослепительное обаяние и невозмутимая уверенность супермодели. Макияж идеально подчеркивал ее до странности необычные зеленые миндалевидные глаза и тонкие брови – такие же рыжие, как и ее волосы. Даже ее очки добавляли небольшой штрих к ее таинственному облику. Глаза ее были чуть ли не слишком зеленые… а эти губы!

Первым в себя пришел Стефан. Он потряс головой, словно чтобы развеять туман, и громко сглотнул слюну, а я все еще пребывал в состоянии замешательства и не отрывал глаз от таинственной женщины, следя за каждым ее движением. Она прошла к стойке, уселась там в одиночестве и устроилась поудобнее. У меня было странное ощущение, что я уже видел ее где-то прежде. Но где? Такую я бы ни за что не забыл! Прошло секунд тридцать моих напряженных воспоминаний – я уже представлял себе ее без платья, в одних только этих убийственный туфлях, шелковых чулках и очках. К моему великому смятению, я почувствовал, как у меня в штанах произошло шевеление – начало могучего и неудержимого восстания. Мне даже показалось, что я хоть лоб разбей в покаянии – бугор у меня в штанах никуда и не денется. Я заставлял себя думать о моей возлюбленной – все впустую.

Пытаясь хоть как-то отвлечься от присутствия этой сексбомбы, я призывал в свое воображение образы той женщины, которой всегда восторгался – даже по утрам, когда ее лицо еще чуть припухлое и не отошло от сна. Той, которую я ни на мгновение не прекращал любить, даже приходя домой и видя ее развалившейся в кресле перед телевизором, даже когда она вся покрыта потом после класса аэробики, даже когда она вся сплошной комок нервов – сидит за рулем автомобиля. Я никогда не изменял ей, если не считать редких случаев вроде сегодняшнего, когда я бываю ошарашен появлением юной красавицы и позволяю себе немного увлечься… А разве найдется мужчина, у которого не бывает таких фантазий?

Наверно, Стефан испытывал то же (за исключением чувства вины разве что), потому что он придвинул свой стул к столику и пробормотал:

– Нужно издать закон, который запрещал бы делать подобные вещи. Ха! Я знаю, что ты влюблен, но что ты будешь делать, если такая женщина выберет тебя – тебя!

Я тревожно сглотнул слюну.

– Не знаю… Я наверняка не ее тип, а кроме того.

– Месье Франсуа Дюпюи просят к телефону!

– Спасение пришло в последнюю минуту! Наверно, это Габриэль.

Это была не Габриэль. Звонила ее подружка Мартин, которая сообщила, что Габриэль в пути и мне нужно потерпеть еще совсем немного. Она только что ушла от нее, Мартин, но на улицах пробки, и, возможно, на дорогу ей понадобится еще час. Я был разочарован, но от моего разочарования не осталось и следа, как только я увидел, что рыжеволосая смотрит на меня и, кажется, не без интереса. Да нет! Этого не может быть… Я вернулся за столик, тщетно пытаясь скрыть румянец, появившийся у меня на щеках.