Кира Стрельникова - Бездушная

Незачем простым людям знать, чего стоит Карателям забирать чужие чувства. И хорошо, это оказалась печаль, а не что похуже. После ревности или ненависти корежит раза в два сильнее, даже если заберешь не так много, как сейчас. К счастью, контролировать себя нас учат еще со школы, это входит в обязательную программу обучения будущих Карателей.

Экономка юркнула в спальню, до меня смутно донесся ее взволнованный голос. Мысленно пожелав Аире удачи в новой жизни, я поспешил спуститься и выйти из дома, который теперь не казался тенью самого себя. Сев на вирессу, я рысью направился во дворец, крепко сжимая поводья, стискивая зубы и глядя только вперед. В нынешнем состоянии я замечал только неприглядную сторону жизни Феира: нищих, калек, ругающихся мужа и жену, плачущего ребенка… Все подернулось серой дымкой, избавиться от которой можно только одним способом: Рахина.

Путь до дворца я запомнил смутно, признаться, и как шел до женской половины в своих покоях – тоже в сознании не отложилось. Лишь где-то на границе мелькнула мысль, что не увидела бы меня в таком состоянии Финира, но почему я этого не хотел, объяснить не сумел. Она все равно не может чувствовать, так какая ей разница, что со мной происходит? И, собственно, мне какое дело, что она обо мне подумает, если подумает вообще? В таких вот сумбурных размышлениях и растрепанном состоянии я ввалился в комнаты Рахины.

Она сидела у окна, задернутого легким золотистым тюлем, и читала. Теплый ветерок колебал невесомую ткань и шевелил локоны сочного шоколадного цвета, на тонком лице с изящными чертами отражалась задумчивость. Рахину можно было бы назвать милой, если бы не затаившееся в глубине взгляда черных глаз тоскливое выражение и скорбные складки в углах рта. Да, ее можно понять: не думаю, что она мечтала оказаться в гареме Карателя и служить ему эдаким громоотводом… Но так уж вышло, что ее выбрали Чувства, что Рахина обладала способностью впитывать именно Печаль, и виноватых в этом не было.

При моем громком появлении она встрепенулась, выпрямилась, а увидев меня, вздрогнула и выронила книгу.

– Г-господин… – прошептала Рахина едва слышно, и на хорошеньком личике отразилась обреченная покорность. – Вам плохо, – озвучила она очевидное и поспешила ко мне.

Мне казалось, если я прямо сейчас не избавлюсь от чужих чувств, взвою от тоски и боли, рвавших грудь. Тяжело навалившись на подоспевшую Рахину, я уже хрипло дышал, едва контролируя себя. На ощупь нашел ее мягкие, податливые губы и впился в них поцелуем, словно желая выпить до дна. Она едва слышно всхлипнула, и та часть сознания, что еще оставалась разумной, поморщилась от предстоящего. Но ничего не поделать. Как добрались до спальни – не помню, и, кажется, я опять порвал Рахине платье. Однако эти мелочи меня уже не заботили. Словно сквозь туман слышал судорожные вздохи девушки, ощущал, как она цепляется за мои плечи, и на губах оставался соленый привкус ее слез. Неизбежное зло, да, она всегда плакала, когда я приходил к ней, – так выходили чужие чувства. И даже когда разум немного прояснился, когда я смог контролировать себя и постарался сделать так, чтобы ей тоже было хорошо, Рахина все равно плакала. Пыталась сдерживать слезы, кусала губы, но ничего не помогало. Поцелуи с привкусом горечи, удовольствие на грани отчаяния – не совсем то, чего хочется в постели от хорошенькой девушки. Но по-иному я не мог избавиться от чужих чувств, никак, увы. Только через близость, через ее слезы, через дрожащие губы и стоны, которые почти не имели отношения к наслаждению.

Я гладил ее дрожащее тело, целовал припухшие, влажные губы и в такие моменты чувствовал себя последним негодяем. Мне было ужасно жаль Рахину, очень хотелось как-то ее утешить, загладить ту невольную грубость, которую я проявил к ней, находясь под властью не моих эмоций. Она тихо плакала, уткнувшись мне в ключицу, под моими руками плечи девушки оставались напряженными, и, хотя лучшее, что я мог сейчас сделать, – это просто встать и покинуть спальню, дать ей прийти в себя и отвлечься на что-то, однако я в который раз попытался все-таки подарить Рахине заслуженное удовольствие. Мои губы коснулись края розового ушка, язык медленно провел по нему, а пальцы мягко погладили плавный изгиб спины, спустившись до самой поясницы. Рахина замерла, затаившись, всхлипы затихли, и я с тоской понял, что последует дальше. Как и много раз до этого. Однако не остановился, упорно продолжая ласкать упругие ягодицы, надеясь, что, может, на этот раз она позволит…