Донасьен Альфонс Франсуа де Сад - Маркиза де Ганж, или Несчастная судьба добродетели

Несколько бутылок шампанского, а также вина с виноградников, произрастающих в долине Роны, скрепили возлиянием сей гибельный план, и сообщники приступили к разработке деталей.

Веселый и шумный карнавал, начала которого с нетерпением ожидали в Авиньоне, как нельзя лучше способствовал осуществлению коварных замыслов шевалье, получивших полное одобрение Теодора, Для начала 0ыло решено сделать достоянием сплетен связь маркизы с обоими приятелями коварного шевадье, и аббат ввел предателей в дом к г-же де Ганж, А так как молодые люди обладали всеми качествами, чтобы нравиться и быть принятыми в высшем свете, Эфразия встретила их любезно и радущно.

А через день мать герцога де Кадрусса устроила у себя грандиозный бал* куда юный сеньор незамедлительно пригласил маркизу.

Несмотря на всю свою добродетель, г-жа де Ганж еще пребывала в том возрасте, когда пристрастие к развлечениям берет верх над рассудительностью, а потому она не пропускала ни

одного увеселения из тех, которые, по ее разумению, не могли побудить ее нарушить свои обязательства. Со времени происшествия в доме графини де Дони она выходила очень часто, ибо ощущала настоятельную потребность развеять печаль, в которую ее погрузила ссора с мужем, случившаяся из-за коварства графини де Дони. А так как приглашение графини де Кадрусс не внушило ей никаких подозрений, она с превеликой радостью приняла его.

Какой бы безупречной красотой ни была наделена женщина от природы, она всегда стремится подчеркнуть ее при помощи нарядов, и маркиза не являлась исключением. Всем своим видом она доказывала, что в честной женщине кокетство может соседствовать с приличиями, а желание украсить себя — с набожностью. Впрочем, разве в праздничные дни служители Церкви не облачаются в лучшие свои одеяния, показывая тем самым пример прихожанам? Приятное взору благотворно влияет на душу. Не будь алтарь украшен цветами, не будь облачение священнослужителей покрыто золоченым шитьем, как знать, не умалила бы скудость церковного убранства религиозного рвения прихожан?

Маркиза де Ганж прибыла на бал в великолепном платье и тотчас затмила собой всех женщин. Маркиз и аббат ехать на бал не пожелали, и сопровождать маркизу вызвался шевалье. В доме у герцогини маркиза встретила такой же восторженный прием, какой прежде ей был оказан в доме герцога де Гаданя. Тут же вспомнили, что в Париже она танцевала с самим Людовиком XIV и король оказывал ей предпочтение перед прекрасной Манчини; подобные разговоры надолго

приковали к г-же де Ганж всеобщее внимание, и от желающих пригласить ее на танец не было отбоя.

Один только Кадрусс, желая выделиться из толпы поклонников, делал вид, что нисколько не интересуется маркизой; шевалье, напротив, окружал невестку вниманием и заботой, придавая ухаживаниям своим исключительно пристойную форму, что, надо сказать, давалось ему с большим трудом.

В восемь часов вечера герцог де Кадрусс равнодушным тоном пригласил маркизу подышать воздухом; она согласилась, покинула танцевальный зал и отправилась за герцогом в дальнюю комнату; шевалье последовал за ними.

В комнате, куда хозяин приводит гостью, стоит стол, уставленный прохладительными напитками. Разгоряченная танцами маркиза с удовольствием берет прохладный бокал из рук Кадрус-са, делает глоток... плотная пелена застилает взор Эфразии, и она, не в силах сопротивляться действию сильнейшего снотворного, без чувств падает на стоящее рядом канапе. Слуги поднимают безжизненное тело несчастной женщины, укладывают его в карету, запряженную четверкой лошадей, и возница; повинуясь приказу, мчит в местечко Кадене, принадлежащее семейству Кадрусс. Большую часть пути* а именно семь лье, отделяющих селение от Авиньона, карета едет по дороге, ведущей в Экс. Затем она сворачивает на тропу, ведущую на берег Дюранса, где на возвышении раскинулось селение Кадене, в центре которого, на высоченном фундаменте, громоздится родовой замок Кадруссов; замок прекрасно виден с дороги.

От дорожной тряски маркиза просыпается; опустив окошко, она высовывает голову и кричит кучеру, чтобы тот остановился. Крики маркизы привлекают внимание двух всадников в масках, сопровождающих карету. Один из них, подъехав к окошку, одной рукой грубо зажимает несчастной рот, а другой пытается схватить ее за горло. Вывернувшись, маркиза откидывается на подушки сиденья.

— Ах, Господь милосердный! Где я, куда меня везут?! — в ужасе восклицает она. — Что со мной будет? Отчего я все время становлюсь жертвой собственной неосмотрительности?