Донасьен Альфонс Франсуа де Сад - Маркиза де Ганж, или Несчастная судьба добродетели

— Хорошо, я согласна! — необычайно взволнованно ответила г-жа де Ганж. — О Господь милосердный, помоги мне... руководи мной, не дай мне оступиться на сём тернистом пути, который заранее кажется мне преступным и на который я вступаю единственно затем, чтобы предотвратить еще большее зло.

Тут коварный аббат обнимает Эфразию, осушает ее слезы, успокаивает ее... и заключает договор, сулящий доверчивой маркизе лишь горе и несчастья. Но, как вы догадываетесь, скреплен такой договор может быть только кровью. И вот уже договаривающиеся стороны решают, что граф де Вильфранш станет ухаживать за г-жой де Ганж, а так как, по словам аббата, граф посвящен во все подробности сего опасного замысла, то он даст клятву никогда не переходить границы дозволенного; со своей стороны Эфра-зия обещает вести себя с супругом по-прежнему ровно и ласково, не будет ни в чем упрекать его и, самое главное, не будет пытаться сама во всем разобраться.

Почувствовав, что предпринятые им шаги могут навлечь на него неприятности, Теодор решил немедленно двигаться дальше в осуществлении своих коварных планов, а потому уже на следующее утро отправился к маркизу.

— Я рад, что ты первым явился ко мне, дорогой аббат, — шагнул ему навстречу Альфонс — Мне хочется поделиться с тобой кое-какими мыслями, тяжким грузом лежащими у меня на сердце.

— Почему ты не сделал этого раньше? — обиженно отозвался Теодор. — Неужели ты считаешь, что у тебя есть более преданный друг, чем я?

— Нет, разумеется, ничего подобного мне и в голову не приходило, — ответил Альфонс. — И чтобы доказать это, я расскажу тебе все без утайки. Дорогой брат, до сего дня я был спокоен и считал себя счастливейшим из супругов; но теперь мне кажется, что счастье мое отнюдь не безоблачно.

— Откуда такие опасения?

— Отчего позавчера во время прогулки с женой моей случился обморок? Почему Вильфранш, который, по разумению моему, должен был находиться рядом с тобой, оказался один на один с моей женой? И почему так случилось, что он один бросился к ней на помощь? А может, это он является виновником ее обморока? Но и в таком

случае происшествие сие не может не встревожить меня!

— Не волнуйся, во всем, что произошло, повинен исключительно случай, — успокоил его Теодор. — Эфразия пылко любит тебя, и вдобавок она слишком добродетельна, чтобы ее могло коснуться хотя бы малейшее подозрение в измене. С тех пор как ты связал с ней свою судьбу, разве у тебя есть основания в чем-нибудь ее упрекнуть? И разве ты не знаешь, что женщина, привыкшая на протяжении многих лет блюсти себя, не может в одночасье изменить своим принципам? Впрочем, Вильфранш также человек пот рядочный; к тому же он твой друг, и мой тоже, так что вряд ли он решит нарушить покой твоего дома, тем более что ты сам его сюда пригласил.

— Но эти объятия, этот обморок?

— Все очень просто. К тому же жена твоя уже вечером объяснила нам причину своего обморока: в кустарнике раздался шорох, на дорожку выскочил олень, от неожиданности она испугалась и потеряла сознание. Я был вместе с ней и могу подтвердить ее слова. Не имея при себе целебных средств, потребных в такую минуту, я решил позвать на помощь; услышав неподалеку голоса, я побежал по направлению к ним и встретил тебя. И мы пошли вместе... А что было дальше, полагаю, ты и сам прекрасно помнишь...

— Разумеется, помню, но именно это меня и волнует, ибо в памяти моей отчетливо запечатлелось изумление жены, когда мы застали ее в объятиях Вильфранша. Но еще более ясно я помню изумление Вильфранша, когда он убедился, что пыл его, с коим он расточал заботы об Эф-разии, не остался мною незамеченным. Сердце у

меня чувствительное, его легко напугать и трудно успокоить: для этого требуются доказательства более убедительные, нежели те, что привели его в состояние волнения, а потому мне кажется, что вряд ли ты сумеешь успокоить меня.

— Твое спокойствие зависит от тебя самого, — ответил Теодор. — Гони прочь охватившие тебя страхи, и в твоей душе вновь воцарится покой; верни уважение супруге и другу, перестань подозревать его в желании омрачить твою жизнь. Впрочем, я готов помочь тебе и выяснить, как ведут себя те, кто пробудил в тебе ревность. И обещаю тебе, что, каковы бы ни были узы, связывающие меня с твоей женой, равно как и мои дружеские чувства к Вильфраншу, я буду беспристрастен.

— Но они могут обмануть тебя.

— Тогда поступим по-иному! Хочешь, я подскажу тебе верный способ испытать Эфразию?