Коллектив авторов: Сборник коротких эротических рассказов

— Фу ты, ну ты! — воскликнула Мила. — А ну-ка прекрати реветь! Да что ты боишься?! Это ведь действительно здорово! Не веришь? Смотри тогда и учись!

С этими словами Людмила быстро расстегнула свой халатик и отбросила его в сторону, оставшись в одних узеньких плавочках. Груди ее упруго качнулись и замерли — сосками вразлет. О, что это были за груди! Твердые, даже на взгляд, большие, округлые, с темными, длинными и тоже на взгляд твердыми соска-ми! Их так и захотелось потрогать!

Но и это было еще не все! Мила ловко стянула с себя и узкую полоску плавок! Я ахнул, причем вслух! Да и как мне было не ахать… круто выпирающий лобок женщины был чисто выбрит, и половые губы, как дольки сочного апельсина, предстали передо мной во всей красе.

Член мой вздыбился, как хороший конь. Мила увидела это сразу же и изрекла…

— Вот теперь мы готовы!

Она подошла ко мне вплотную, так что сосок ее левой груди ткнулся мне в щеку, положила мне руки на плечи и надавила, толкая меня на тахту. Я послушно лег. Мила осторожно провела вдоль ствола моего члена рукой, затем обхватила кожицу крайней плоти и мягко стянула ее с головки. А потом она выгнулась, как кошка, грациозно и легко и опустилась своим лицом на мой член. Его головка сразу оказалась в открытом рту Людмилы. Но больше она ничего пока не делала — ни сосала, ни лизала… Она словно давала возможность и время привыкнуть моему пенису к новой для него обстановке. А потом она чуть сдвинула щеки, и головка члена оказалась сжатой с двух сторон влажной, теплой мякотью! Это и было похоже на влагалище, и в то же время сильно отличалось от него. А тут еще к обнаженной кожице головки прикоснулся Милин язычок! Он нежно обвел головку по окружности, как бы знакомясь, а потом всей своей мокрой и теплой поверхностью прошелся по месту крепления уздечки. О, как я застонал! Наслаждение было непередаваемым! А язычок все набирал обороты. Вместе с ним стал двигаться по стволу члена и весь ротик Людмилы. Ее пухлые губки лишь чуть-чуть прижимались к телу пениса, зато вся влажная поверхность ее рта обволакивала член, как… Ну, не знаю, как что! Нет у меня такого сравнения! Нет, Людмила не сосала, она творила чудо! Я замер, боясь пошевелиться, боясь спугнуть нахлынувшие чувства непередаваемого блаженства!

Людмила подняла голову, придерживая мой пенис правой рукой, и спросила у Кати…

— Ну что, понятно, как это делается?

Катька кивнула.

— Тогда — вперед! Только сними свои трусики, они все равно у тебя на левой стороне.

Катя послушно стянула трусики и, всхлипнув последний раз, наклонилась над моим животом. Она не-уверенно взяла в руку мой член, который в ожидании начал уже потихоньку опадать, и потянула его головку к себе в рот.

Вот Катька — действительно сосала. Как леденец, или «Эскимо». Не скажу, что это было неприятно, но это были несколько иные ощущения. Правда, Катьке, похоже, это занятие начало нравиться — она засопела носом, задвигала головой быстрей и ритмичней и даже стала шевелить своим язычком, облизывая мой член.

Мила же, увидев, что дело пошло, сделала следующее. Она присела на корточки позади Катьки и при-казала ей…

— А ну-ка, раздвинь свои ножки как можно шире!

Катя повиновалась, хотя вряд ли понимала, зачем это Миле понадобилось. А та подсела вплотную под Катькину задницу и впилась своими губами в Катькины половые органы. Катька как-то странно хлюпнула ртом, не выпуская, правда, из него мой член, и заработала головой и языком еще быстрее.

Мила вылизывала Катькину промежность с остервенением, издавая умопомрачительные стоны, Катька тоже уже стонала, временами замирая с моим членом во рту. Я от всего этого совсем одурел! И даже не успел предупредить Катьку, что кончаю. Правда, спермы после двух недавних семяизвержений было не так уж много, и Катька показала себя с наилучшей стороны! Она даже не вздрогнула, не ойкнула, не выпустила член. Она сделала три глотательных движения по числу сокращений моего пениса, а потом медленно и со смаком высосала и вылизала все остальное, что еще из него вытекло. Только тогда она выпустила мой член изо рта и из рук и в изнеможении опустила голову ко мне на живот, уткнувшись носом в курчавые волосы на лобке.

Она продолжала стонать под натиском Милиных ласк. Мила же, заметив, что я остался «не у дел», тут же провела новую рекогносцировку…

— Катя, перелезай на тахту, а ты, Иван, делай мне то же, что я — Кате!

Я сполз на пол, Катя улеглась на тахту как стояла, животом вниз.