Сильвия Дэй - Наслаждения ночи

С незапамятных времен они настаивали на том, чтобы каждый Страж возвращался в храмовый комплекс через регулярные промежутки времени. Сами они объясняли свое требование тем, что Стражи должны отдыхать, однако Эйдан понимал, что это не истинная причина: если Стражам и требовалось время на восстановление сил, то очень немного. Истинный смысл приказа о возвращении воплощался в оставшихся за его спиной вратах. Огромные, выкрашенные в ошеломляюще яркий алый цвет, они выглядели столь впечатляюще, что взор каждого Стража невольно обращался к ним и к украшавшей их надписи на древнем наречии: «Берегись Ключа, что отворяет Замок».

Правда, в силу нехватки доказательств сам он начинал испытывать сомнения в реальности существования этого Ключа. Возможно, то была лишь легенда, которая, внушая страх, побуждала Стражей устремляться вперед, постоянно быть начеку и не позволяла им расслабляться.

— Привет, капитан, — проворковал нежный голос за его спиной.

Повернувшись, он встретился взглядом с темными глазами выглянувшей из-за колонны Морганы, одной из Игривых Стражей, задача которых заключалась в заполнении снов всякого рода приятными и радостными ощущениями.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он со снисходительной улыбкой на губах.

— Нас ищут Старейшие.

— Вот как? — У него поднялись брови, поскольку обычно это не сулило ничего хорошего. — А ты, стало быть, прячешься? Умная девочка.

— Давай порезвимся в потоке, — предложила она хрипловатым шепотом, — и я расскажу тебе, что мне удалось подслушать.

Эйдан, не раздумывая, кивнул. Он прекрасно знал: если очаровательная Игрунья пребывает в игривом настроении, то тут и размышлять нечего.

Они постарались незаметно уйти, спустившись с мраморного помоста на траву. Направляя Моргану вниз по наклонной тропке к теплому потоку, Эйдан радостно вбирал взглядом девственную красоту нового дня: пологие зеленые холмы, клокочущие потоки и рассыпающие брызги водопады. Там, за холмом, был его дом, и в сознании всплыли образы раздвижных дверей сёдзи и циновок татами, покрывавших деревянные полы. Обстановка была скудной, цвета приглушенными, каждая деталь убранства подобрана так, чтобы ничто не отвлекало от созерцания и размышлений. Маленький и такой близкий, дом являлся его убежищем — хотя и одиноким убежищем.

Небрежным взмахом руки Эйдан убрал шум воды, и в воздухе повисла мертвая тишина. У него не было намерения напрягать слух или повышать голос, чтобы быть услышанным. Сбросив одеяния, подобающие их положению, — он черное, знак высокого ранга, она многоцветное, подчеркивающее фривольность, — они нагишом окунулись в теплую воду. Прислонившись к маленькому скальному выступу, Эйдан закрыл глаза и привлек свою спутницу поближе.

— Сегодня все как-то необычайно тихо, — прошептал он.

— Это все из-за Диллона, — отозвалась Моргана, прижимаясь к нему маленькими упругими грудями. — Он заявил, будто нашел Ключ.

На Эйдана эта новость не оказала ни малейшего воздействия. Каждые несколько столетий какой-нибудь Страж непременно становился жертвой своего желания войти в предание. Ничего нового в этом не было, хотя Старейшие рассматривали каждое такое ошибочное открытие со всей серьезностью.

— Какой путеводной нити он лишился? — спросил Эйдан, будучи твердо уверен, что уж с ним-то ничего подобного не случится.

Порой у Спящих проявлялись некоторые признаки, но чтобы все сразу, такого не было никогда. А если бы Эйдан обнаружил нечто подобное, то не раздумывая убил бы Спящего.

— Ну, Диллон полагал, что Спящий, к которому его посылали, не в состоянии увидеть настоящего Диллона. Однако выяснилось, что он, хотя и преображенный фантазией, все же сохраняет внешность, очень близкую к реальности.

— А…

Наиболее распространенная ошибка, причем совершавшаяся все чаще и чаще. Спящие не обладали способностью заглядывать в Сумерки, а потому не имели возможности разглядеть истинные черты Стражей, с которыми имели дело. Только мифический Ключ, в теории, позволял увидеть их такими, какими они были на самом деле.

— Но все остальное происходило как надо? Его звали по имени?

— Да.

— Спящий контролировал сон?

— Да.

— Кошмары выглядели растерянными и сбитыми с толку?

— Ага.

Повернув голову, она облизала ему сосок, а потом, приподнявшись на волне, обвила его бедра раздвинутыми ногами. Он обхватил ее за талию, прижимая к себе, хотя был рассеян и действовал, руководствуясь скорее привычкой, нежели страстью. Впрочем, сильные страсти представляли собой роскошь, едва ли доступную Избранным Воителям, поскольку были чреваты слабостью, способной сделать их уязвимыми.