Дмитрий Плазмер - Посиделки с Олегом. Сборник рассказов

Олег подошел поближе, взял белую рубашку в коричневую клетку, приставил к себе. - Прямо по тебе сшита.

Так же ему здорово подошла красная в черную вертикальную полоску. С гораздо большим вниманием и тщательностью он перебирал вешалки с брюками, остановился на строго черных и темно-коричневых летних со множеством карманов, сам он был в достаточно строгих джинсах. Зал кончался двумя высокими шторками, провожающими внутрь. Олег, указав взглядом вперед Диметре, вошел за ту шторку, что слева, следом вошла и она. На коричневой, выполненной под дерево, стене напротив висело зеркало, по бокам стены повторялись тем же рисунком, дополняясь стальными продолговатыми приспособлениями, на которые можно повесить одежду, под зеркалом стоял выполненный в красных оттенках стул. Оказавшись внутри и поменявшись местами по расположению, Олег зашторил выход, после чего расстегнул молнию своих джинсов, пуговицу, выпустил наружу майку серого цвета и тут же резким движением поднял ее, снял с себя и положил на стул, Диметре открылся его обнаженный торс, немного окрашенный висящей сверху желтоватого цвета лампой. Он положил на стул выбранные вещи, оставив в руке лишь рубашку в вертикальную полоску, и одел ее, не застегивая пуговиц и не заправляя под брюки. За данным действом наблюдавшая Диметра, прислоненная к стене, медленно подошла к нему, пропустив руки сзади на уровне низа спины, его руки были пропущены чуть выше, он проскользил до ее лица, одновременно страстно и одновременно грубо обхватил руками ее голову на уровне висков, их губы оказались рядом, раскрылись, и это был экспрессивно страстный сладкий поцелуй. Он целовал резко, сильно, прижал Диметру к стене, после чего раздался скрип и стена рухнула в темное загадочное небытие с треском и грохотом ломающегося дерева, крепящих его металлических конструкций.

Олег встал первым, протянул ей руку, после чего встала и она.

- Извини… - виновато посмотрел на Диметру он.

- Да ничего страшного… - держалась за спину она.

- Больно?

- Угу. Здорово конечно мы грохнулись.

- Пусть научатся делать хорошие примерочные.

За сломанной стеной находился бетонный порог, находящийся от пола на пятьдесят сантиметров выше. Олег спрыгнул вниз с довольным криком:

Ааа! Свобода!!!

Вслед за ним аккуратно сошла она. Он огляделся вокруг. Это была огромная комната, слабо освещенная висящими на проводах в патронах без абажуров лампочками, источающими тускло-желтый свет, падающий на бетонный пол, волнистые серые бетонные стены, по которым стекала вода, оставляя шлейфы.

- Свобода, милый? Какое значение, смысл ты вкладываешь в это слово? И если раздробить ее на бытие и разум, то буде ли она, по-твоему, оставаться свободой?

Посреди комнаты стоял металлический стол, два металлических стула, а на столе мигал красными и желтыми лампочками электрический пульт со множеством тумблеров, переключателей, бегунков, кнопок, выстроившихся в стройные ряды по тридцать в каждом, выше их дублировали лампочки, горящие редко и в основном белым и желтым цветом, каждая из них имела продолжение в проводах, черными штекерами начинающими черные лежащие на полу провода, уходящие в стены.

- Свобода всегда имеет отправную точку, Дим, я бы даже сказал – точку сборки. К примеру, свобода от страхов, свобода от любви, свобода от зависимости, свобода от вредных привычек, и так далее. Видишь, «от», предлог от предложенного только что мною термина «отправная точка», свободы. – ответил он, продолжая рассматривать комнату. - А как же тогда свобода духа? А свобода тела? – возразила она. - Ну а с чего ты взяла, что единственные поддающиеся дроблению фрагменты свободы – это бытие и разум? – он опустил глаза задумавшись. – Ты не правильно рассуждаешь. Существует свобода не тела, свобода именно ОТ тела к духу и ОТ духа к телу. - Потому, что бытие – это физическая составляющая свободы, дух, ммм, духовная. Третьего-то не дано.

Справа от пульта, практически у стены находилась имеющая функцию крутиться стойка с крюками, на которых висели белые медицинские халаты, в левых карманах каждого по зеленой маске и если на нее не падал свет, то халаты слились бы воедино и можно, то ли обрадовавшись, то ли испугавшись принять вешалку за человека, столь антропоморфны были ее очертания; созданная тень падала на стоящее поодаль стоматологическое кресло, прямо на против него висел стоматологический инструментарий, выше него лампа, левее на стене висело несколько реле, датчиков, схожая со скотчем блестящая пленка.