Рина Зелиева - Аквамариновое небо (СИ)

По дороге Мари заскочила в отведенную им с Реном спальню и отыскала свой телефон. Первым в списке значился Арсан. Гудки… "Ну возьми трубку, Ну, Арсанчик, миленький", — девушка чуть не плакала.

— Кто это?

— Это я, Мари, Марисса… Где вы? Тут у нас мужики какие-то левые. Не знаю, как в дом попали. Я на кухне была. Я убежала, а они там девчонок насилуют. Что делать?

В трубке были слышны изощренные выражения нецензурного характера. Арсан кому-то что-то кричал, было не разобрать.

— Спрячься и не высовывайся. Мы сейчас едем, — гудки.

Мари осторожно выглянула в коридор. Визги снизу переросли в истошные вопли. Марисса похолодела. Жестокий смех и пошлые комментарии резали слух. Девушка разрывалась между желанием помочь и последовать совету Арсана, который был не лишен смысла. Понимая, что должна послушать мужчину, она не выдержала и кинулась на лестницу. Представшая ее взору картина происходящего в зале, заставила застыть девушку на месте с широко распахнутыми в ужасе глазами.

Крупный небритый мужик прижимал голову обнаженной Сандры к столу одной рукой, удерживая ее на нем. В другой руке он держал нож, приставив его к горлу сопротивляющейся из последних сил девушки.

— Я щас прирежу тебя, овца, если дергаться не перестанешь, — рычал он, брызгая слюной.

Сандра, по-видимому, решившая, что честь дороже, или же разумно предположив, что к числу некрофилов они не принадлежали, отчаянно сжимала колени, которые пытался раздвинуть второй насильник, стоявший уже со спущенными штанами в полной боевой готовности. Лицо девушки было разбито, из губы сочилась кровь, на груди были видны порезы. Третий мужик уже практически справился с Джессикой, которая оказалась на удивление увертливой. Одежда на ней висела лохмотьями, под глазом расплывался синяк, одна бровь была рассечена, но это абсолютно не отбило у нее желания бороться. Последний из незваных гостей снимал зачем-то происходящее на камеру.

— Эй ты, Спилберг доморощенный, — боясь задеть девушек, Марисса, скорее по вдохновению, чем повинуясь здравому смыслу, выстрелила в него.

Он стоял к ней боком, представляя собой плохую мишень, но она, все же, умудрилась попасть ему в плечо. Он вскрикнул и выронил камеру. Его подельники замерли и задрали головы вверх, тупо уставившись на стоящую на лестнице девушку, сжимающую двумя руками пистолет.

— Руки все подняли, быстро. Ждать не буду. Думать не умею, — дрожащим от напряжения голосом объявила Марисса.

То ли вид уже поверженного друга, то ли решимость в ее глазах, подействовали на них, но они послушались и выполнили требуемое.

— Ты, Тарантино-самоучка. Тебе еще свинца захотелось? Решил камикадзе заделаться?

Pаненный тоже поднял руки, морщась от боли.

— Если кто дернется, стреляю без предупреждения. С меткостью у меня лады, сами видели. И учтите, я барышня нервная, — добавила она для пущей убедительности.

Внутри у девушки все сжималось от страха, но она старалась виду не показывать, колоссальным усилием воли заставила не дрожать руки, державшие пистолет.

"Ну, прям картина Дейнеки. Было бы, чем девок пугать", — подумала Марисса.

Внизу стояли четверо мужиков, задрав руки за голову, и злобно сверлили ее взглядами. Двое из них со спущенными штанами. Их еще недавно гордо вздыбленные орудия сексуального фронта уныло повисли. Освобожденные девушки забились в угол и теперь там тихо поскуливали.

— Ну и что дальше? — спросил тот, который пытался изнасиловать Сандру.

"Наверно, главарь у них", — решила Мари. Что дальше делать, она не знала. И сколько времени так сможет простоять, удерживая тяжелое оружие, довольно смутно себе представляла. "Ну, где же наши мальчики шастают? Вот когда они так нужны, их никогда нет. Одно слово — мужики, блин. То поганым веником не отмашешься, то не дождешься никак", — причитала про себя Марисса, а вслух как можно тверже произнесла:

— А ты сам чего предложить можешь? Хочешь, хозяйство твое могу отстрелить. Там все равно гордиться нечем. Потеря небольшая будет.

— А попадешь?

— Будь уверен. Впрочем, если сомнения замучили, можешь рыпаться начинать. Сразу и проверим.

— Давай так. Ты опускаешь ствол, а мы все тихо отсюда уходим, — обрисовал свое видение будущего главарь насильников.

— У меня что, на лбу крупными буквами "дура" написано? — ядовито осведомилась Мари. — Постойте так немного, сейчас сбегаю — умоюсь.

— Мари, надо Ринару позвонить, — пискнула из своего угла Джессика.