Эдуард Тополь - 18+, или Последний аргумент

Шок, вау! ой, блин! вот это да! Выстрел наповал – вот чем было ее появление для мосластых, с ранними залысинами носителей ученых степеней и мужских достоинств, или что там у них имеется между ног. А про едкие взгляды, которыми принстонские аборигенки старались сделать ей подсечку, и говорить нечего. Но Валенсия бежала, не обращая внимания ни на тех, ни на других. Она знала себе цену – метр семьдесят шесть юной женской плоти на длинных ногах, в укороченных шортиках на спелых бедрах и в открытом топе «Nike», поддерживающем такую грудь, – нет слов! При этом ее голова с огромными темными глазами и копной каштановых волос, перехваченных банданой, поднята в гордом полете, а на губах – этакая пренебрежительная полуулыбка двадцатитрехлетней Мадонны. Короче – улёт!

Ясное дело, мужики буквально спотыкались в десяти метрах от нее, их нижние челюсти падали до земли и дыхание пресекалось. А она, усмехнувшись, пробегала мимо, обдав их медовым запахом своего роскошного тела.

Иногда кое-кто из них отважно увязывался за ней и бежал рядом, пытаясь завязать знакомство. Но Валенсия лишь прибавляла скорость, и максимум через сто или двести шагов они отставали, уныло глядя ей вслед. А она каравеллой летела дальше, торжествующе выбрасывая вперед свои роскошные ноги, как лошадка-фаворит на призовых скачках.

При виде нее даже утки, плавающие в желтой ряске канала, начинали вдруг похряпывать между собой, словно обсуждая эту невесть откуда взявшуюся красотку. И белки, абсолютно черные вопреки своему названию и еще минуту назад азартно гонявшиеся друг за другом, замирали на верхней ветке молодого дуба, провожая Валенсию остро любопытными глазками. А порой в глубине лесопарка, за ветвями деревьев с их плотными после весенних дождей листьями, можно было углядеть даже семейку пугливых оленей, картинно замерших на солнечной прогалине.

Конечно, и тот, ради кого Валенсия вставала в 6.45 утра, чтобы ожившей Венерой пробежать мимо него в 7.17 по Саус-Харрисон-стрит к мостику через канал, при первой же встрече с Валенсией остановился, потрясенный, и смотрел ей вслед, пока она не скрылась за спуском к маленькой пристани с табличкой «Rental Canoe» («Прокат каноэ»). И потом каждое утро, ровно в 7.17, она стала попадаться ему, и он видел, как точно так же, как он, слетают с ее пути в нокаут и прострацию и атлеты-старшекурсники университета, и лысые профессора, и нобелевские лауреаты, бегающие трусцой от инфаркта. Но что-то неясное, что-то мимолетно-ободряющее было в ее быстром взгляде – или ему показалось? – но через две недели и он не выдержал, дождался ее на тропе, сделал рывок и побежал рядом:

– Минутку, леди! Вы знаете, что вам запрещено тут бегать?

Даже не повернув головы, она с усмешкой бросила на бегу:

– Это еще почему?

– Потому, что при вашем появлении уже три нобелевских лауреата получили тут сердечные приступы. Вы губите наших лучших ученых.

– Но вы же не нобелевский лауреат, – снова усмехнулась она и прибавила ходу.

Поджарый и одного с ней роста сорокатрехлетний скакун с сильными ногами, узкой грудью, римским профилем и намечающейся проплешиной на затылке, он, однако, тоже прибавил и сказал, не теряя дыхания:

– Еще нет. Но буду через три года.

Она, не останавливаясь, покосилась на него:

– Откуда вы знаете?

– Это я расскажу вам вечером в клубе «Шестнадцать». Знаете такой?

– Нет. – И она еще наддала скорость, явно проверяя его на прочность. – А с чего вы взяли, что я пойду туда?

Но и он уже закусил удила – мол, черта ты убежишь от меня!

– Вы и не пойдете. Это закрытый клуб, без меня вас не пустят.

– Неужели? – Она засмеялась, не снижая темпа. – Еще не было клуба, куда бы меня не пустили.

– Замечательно! Спорим! Приходите в девять вечера в клуб «Шестнадцать» на Ленокс-Драйв. Если вас пропустят одну, я плачу за вас весь вечер.

– А если нет?

– А если нет, то я вас проведу и тоже буду платить за вас весь вечер.

– Гм… – улыбнулась она, снизив скорость. – Я Валенсия. А ты?

– Этот клуб был открыт еще во времена Эйнштейна. Ну, или чуть позже, – сказал ей Марк Меланжер в тот же вечер. – Легенда утверждает, что шестнадцать профессоров и лауреатов Нобелевских премий скинулись тогда по десять тысяч баксов и купили у Фонда Карнеги это поле для гольфа и особняк для своих научных конференций. Правда, теперь принстонский Карнеги-центр опровергает эту легенду. Они говорят, что Фонд Эндрю Карнеги не только подарил нам и клуб, и особняк, разбил тут мини-парк а-ля Версаль, но и учредил для клуба ежегодное пособие. Как бы то ни было, сегодня «Гольф-клуб “Шестнадцать”» в дневное время – самый престижный интеллектуальный центр «Только для докторов наук», а после восьми вечера – самое элитное ночное заведение «Только для членов клуба » . При этом, как видишь, тут выступают даже знаменитые шоу-звезды…

Читать дальше