Тереза Ревэй - Твоя К.

Сидя на стуле, Кирилл сбитыми пальцами аккуратно листал паспорта. Его взгляд при этом отражал печаль, чего раньше Ксения за ним не замечала. В одночасье ее храбрый брат показался ей ужасно ранимым.

— Но ведь мы все равно русские, да? Ты в этом уверена, Ксения?

— Да, Кирилл Федорович. Мы всегда будем русскими.

Успокоившись, он улыбнулся сестре и крепко сжал ее руки.

— Хорошо, — повеселев, сказала она и поднялась. — Теперь расскажи, как прошел твой день. Чему ты научился?

В то время как Ксения, пряча документы, рассеянно слушала Кирилла, няня принесла кастрюлю и принялась разливать суп по тарелкам.

— Маша, иди есть, пока не остыло, — сказала старушка.

— Я не голодна.

— Но ты должна есть. Иди сейчас же.

— Говорю тебе, не хочу! Оставь меня наконец в покое, старая ворона!

Ксения подняла голову и нахмурилась.

— Что с тобой, Маша? Немедленно попроси прощения! И садись за стол.

Маша раздраженно захлопнула книгу и надула щеки.

— Сейчас только половина седьмого. День еще не кончился. Ты думаешь, пора ужинать?

— Ты прекрасно знаешь, что мы ужинаем рано, так как потом нам понадобится стол для работы. А после работы будет поздно для Кирилла, — ответила Ксения, которую бесили эти детские капризы. — Ты считаешь, что все должны подстраиваться под тебя?

— Я так не считаю. Я никто, и в этом вся проблема, — воскликнула Маша, сопровождая свои слова театральными жестами. — А на что еще я могу надеяться в этой проклятой Богом комнатушке? На эти гроши, за которые надо работать всю ночь напролет?

— Что-то я не заметила, чтобы ты особо перетрудилась. Если бы мы зависели в этом от тебя, то давно бы умерли с голоду.

Маша соскочила с кровати. Она была такой же стройной, как сестра, но черты ее лица были менее утонченными. Глаза сидели слишком близко, рот постоянно кривился. Она носила прямое платье, опоясанное малиновым платком. Уроки шитья и рисования в русской художественной школе привили ей эстетический вкус, и, перешивал обноски, она одевалась со вкусом. Увы, если Маша и увлекалась чтением таких журналов, как «Femina» [23] «Женщина» ( лат .). , то вовсе не для того, чтобы черпать из них идеи или вдохновение. Ее желанием было найти богатого мужа и жить комфортабельной, обеспеченной жизнью, из которой ее вырвали в возрасте десяти лет. Ее раздражение буквально вибрировало в комнате, которая от этого казалась еще меньше.

— Ты все время упрекаешь меня, но я не желаю провести жизнь, работая несчастной швеей весь день. И пусть тебе и многим таким, как ты, это нравится! Тем хуже для вас! Тебе больше ничего не хочется, кроме как подняться утром и идти работать у Марии Павловны, которая платит жалкие крохи за то, что ты вышиваешь платья, продавая которые Шанель нажила себе состояние. Этого мало. Ты еще приносишь целую гору работы домой для меня и няни.

— Я запрещаю тебе говорить о великой княгине таким тоном. Она приветила меня в своей мастерской, за что я признательна ей, мы не умираем с голоду. Хочу напомнить, что некоторые из этих женщин, которых ты так презираешь, гораздо образованнее тебя. Я знаю школьных учительниц, физиков, талантливых концертмейстеров, которые не стесняются зарабатывать на жизнь таким скромным трудом. Нам повезло, что сейчас мода на все русское. Эта работа помогает нам выжить.

— Работа! Работа! Одно только и слышишь от тебя. С тобой я не имею права даже на развлечения. Ты властная эгоистка, никогда не интересовалась нашим мнением. А у других, между прочим, тоже есть мозги. Почему все должны беспрекословно покоряться твоим приказам?

Во время этого диалога Кирилл с няней избегали взгляда Ксении, словно молчаливо соглашаясь с Машей. Несмотря на то что Ксения была задета за живое, она признавала, что в самом деле просто забыла вкус беззаботности. Она вспомнила себя пятнадцатилетней шаловливой девчонкой, которая, скучая во время занятий, царапала фиолетовыми чернилами на полях тетрадки имена нравившихся мальчишек. Эта Ксения давно была забыта, как и все подруги, подобно старым фотографиям, когда не помнишь даже имен тех, кто на них запечатлен.

— Если ты думаешь, что я проведу остаток дней, вышивая дурацкие национальные костюмы для кукол до рези в глазах, то сильно ошибаешься. Эта жизнь никуда не ведет. Ведь есть столько куда более интересных вещей!

Раздираемая яростью и любопытством, Ксения подумала, что весь этаж слышал последние реплики Маши. Если бы только ее младшая сестра знала: то, о чем она почти кричит на весь дом, как две капли воды похоже на то, о чем Ксения молча думает по ночам, лежа в постели.