Тереза Ревэй - Твоя К.

По телу Ксении пробежала дрожь. Вновь оказаться в Берлине, в самом сердце вражеского логова, с одной стороны, было неприятно и мерзко, но с другой — у нее появлялась возможность увидеть Макса. Как он там? Что думает об этой войне, которая залила всю Европу кровью? Может, его жизнь тоже в опасности? Она не слышала о нем ничего с тех пор, как началась война.

— Я понимаю вашу точку зрения, Люсьен. Вы яркий и смелый человек, но не это меня сейчас удивляет. Я не знаю, какую пользу вы можете извлечь из моего присутствия.

— Министерство поручило мне наладить обмен опытом с Германией. Мне удалось добиться согласия, которое увеличит производство модной одежды во Франции. Речь идет о защите именно наших интересов против систематического грабежа. — Возбужденно поднявшись, он принялся вышагивать по комнате. — Оккупанты осмелились проникнуть к нам силой, выкрасть наши секреты профессиональной школы, чтобы продать заинтересованным лицам.

— Меня это не удивляет, — усмехнулась Ксения. — Они на все способны. На последнем показе коллекции Скиапарелли известной стилистке Хильде Ромацки удалось выкрасть пару пуговиц с инициалом «С». Вернувшись в Берлин, она пришила их на одну из черных курток, сделанных по ее эскизам, за что получила выговор от офицера СС, который решил, что она издевается над престижем его мундира.

Люсьен Лелонг улыбнулся.

— Было бы смешно, если бы не было так драматично.

— Но как же все-таки я могу вам помочь? — озадаченно повторила свой вопрос Ксения.

— Вы знаете немцев, бегло говорите на их языке. Вас тепло принимали в Берлине как одну из самых загадочных личностей двадцатых годов и эталон парижской элегантности. Я хочу воспользоваться вашим авторитетом, чтобы продвигать свои предложения. Мне также хотелось бы, чтобы вы поделились со мной своими впечатлениями, помогли мне лучше понять менталитет этих людей, — сказал он, постукав пальцем по виску.

Ксения не знала, что ответить. Было в лице Люсьена Лелонга нечто задорное, что очень подкупало. Высокая мода была частью французской души, и женщина была польщена, что именно к ней, русской, обратились с подобной просьбой.

Но славянское влияние было также не чуждо Лелонгу. Авторитет его Дома моды не был бы так высок, если бы не испытал на себе влияние мистической красоты и шарма его русской супруги, прекрасной принцессы Натальи Палей, которая была манекенщицей и актрисой. В течение супружеской жизни они много раз заводили романы, у них были страстные увлечения, и все закончилось разводом несколько лет назад, после чего принцесса переехала в Нью-Йорк. Подобно другим, Ксения испытывала ностальгию по этому американскому городу, о котором не знала ровным счетом ничего, но который представляла образцом свободы, которой уже не было во Франции.

— Я очень польщена вашим предложением, Люсьен, — подумав, ответила она. — Я отправлюсь с вами и сделаю все, чтобы вам помочь.

Ксения с удовольствием отметила, как умное лицо Лелонга осветилось улыбкой, но ее мысли уже были далеко от него, рядом с единственным человеком, которого она когда-либо любила и который сейчас находился во вражеском лагере.

Спустя несколько дней Габриель наблюдал за супругой, упаковывающей чемоданы. Ему плохо удавалось скрыть волнение. Шкафы были открыты, платья и костюмы валялись на кроватях и креслах. Беспорядочная пирамида из шляпных коробок вот-вот должна была обрушиться на пол.

Уже много месяцев Габриель с Ксенией спали в разных комнатах. Когда он шутливым тоном снова предложил спать вместе, чтобы лучше уберечься от холода, то был огорчен выражением отвращения, которое мельком пробежало по красивому лицу его жены. А когда она все же согласилась, он жестом руки показал, что его предложение не более чем шутка. Трещина в их интимном союзе с годами продолжала увеличиваться. Габриель даже мог вычислить точную дату, когда их отношения изменились и Ксения стала более скрытной, более отстраненной. Если она по-прежнему продолжала оставаться хозяйкой дома и внимательной подругой, то по ее взгляду он догадывался, что мысли Ксении находятся где-то далеко. Ему было очень больно, но стыд и гордость мешали расспрашивать ее. Мысли о другом мужчине, конечно же, приходили ему в голову. По каким признакам догадываются о неверности? По беспокойству, дрожи, спонтанному смеху, необъяснимой радости, приходящей меланхолии. Надо очень сильно любить, чтобы не задавать вопросы.

К своему большому стыду, Габриель однажды решился проследить за женой. Все оказалось банальным. В тот день Ксения сначала бегала по магазинам, потом зашла к сестре на чай. Габриель вернулся домой, чувствуя себя препакостно. Он был на двадцать лет старше Ксении, а вел себя как мальчишка.