Кэтти Уильямс - Ловушка для Грейси

Морган все еще не отпускал ее руку, когда она забирала свое пальто в раздевалке. На улице было холодно. Морозный ветер покалывал ей щеки и путал волосы на лице.

- А теперь, - сказал он со зловещим спокойствием, - мы обсудим это наедине. Машина моя запаркована на той стороне улицы. - Он не разжимал руку, открывая дверцу машины, и ждал, когда она усядется.

- Куда мы едем? - тупо спросила Грейси. Как только она это сказала, то поняла, что задала глупый вопрос, так как знала, что они едут на ее квартиру. Она узнала неоновые вывески, когда они приближались к Линкольновскому центру.

Морган ничего не ответит. Мало того, он не проронил ни слова в течение всей короткой поездки и все время сидел угрюмый с плотно сжатыми губами. Когда машина остановилась перед домом, он выключил зажигание и повернулся к ней.

- Итак, вы видели меня вместе с Алике, - сказал он коротко, - и со своим необыкновенным даром логического мышления решили, что дважды два - это четыре.

- Вы не правы. Я знаю, что у вас с ней все кончено. - Земля слухами полнится, подумала она с горечью. Нет, совсем не это беспокоит меня. Я испытываю боль и горечь от того, что сказала Алике, она только подтвердила все мои опасения.

- Тогда в чем же дело?

Он поглядел на нее с удивленным выражением на лице. Очевидно, он не видел, как Алике проследовала за ней в туалет, а у Грейси не было намерения просвещать его в отношении содержания их беседы, если это можно было назвать беседой.

- Я просто почувствовала себя неважно - вот и все. Я, должно быть, выпила больше, чем могла. Я просто хочу лечь спать. Одна. Без удовольствия быть в вашей компании. - Она повернула ручку двери, настраиваясь уйти от него и не выдавать своих чувств.

- Не торопитесь, Грейси.

В его голосе слышались угрожающие нотки, но это нимало ее не, беспокоило. Он причинил ей боль, и он не мог сделать ничего больше, что ухудшило бы ее и без того плохое самочувствие. Конечно, думала она горестно, она откладывала встречу с неминуемой судьбой до тех пор, пока судьба сама не сделала первый шаг. Поэтому en некого винить, кроме себя самой. Но от этого ее гнев не становился меньше.

- Если вы хотите что-нибудь еще сказать, тогда поторапливайтесь. Я просто должна идти к себе и остаться одна. - В ее тоне слышались нотки многострадального терпения, и казалось, что в любой момент она взглянет на часы и зевнет. Она видела, что это ему было не по нраву. Его глаза сузились и бешено сверкали, казалось, он готов был ее задушить.

- Кто вы такая? Что вы думаете о себе? - хрипло пробормотал он. - Или вы думаете, что, раз мы спим вместе, вы имеете право обращаться со мной как деспотичная собственница?

- Я никогда так не поступала Его обвинение причинило ей боль, потому что она специально избегала всего того, что могло показаться стремлением к обладанию им. Она согласилась на связь с ним на его условиях, потому что любила его.

Он никогда не даст вам никаких обещаний, вспомнила она слова Алике. Она была права. Не на это ли он намекает сейчас?

- А что вы делаете сейчас? Грейси цинично рассмеялась.

- Никто для вас ничего не значит, не так ли? - неожиданно для себя спросила она, желая услышать раз и навсегда ответ из его собственных уст. - Вы хотите, чтобы отношения строились по вашему вкусу, хотите брать от них то, что вам нужно, а на все остальное вы плевать хотели!

- Задумайтесь на минуту над тем, что вы говорите. - Голос Моргана становился все более сердитым. - Вы ведете себя, как будто вы моя жена! Я должен огорчить вас, но вы не моя жена и не можете заявлять на меня свои права.

- Я это понимаю, - отпарировала она. Ей показалось, что ее голос доносится до нее из далекого далека, уносимый на гребне мучительной ярости, от которой ей хотелось побольнее ударить его. - А кто-нибудь когда-нибудь заявлял на вас права? И заявит ли в будущем?

- Нет.

Они гневно смотрели друг на друга в полумраке машины. Его серые глаза были похожи на кремень.

- В то, что я могу предложить, не входят обязательства, - сказал он грубо. - Я видел, как погиб мой отец от любви. О, все выглядело в радужном свете поначалу. Разве не всегда так бывает? А потом матери надоел он, надоела его работа. Я видел, что делает с человеком любовь. К тому времени, когда мать бросила его, он ушел в себя, сломался. Я извлек из этого для себя урок.

Так вот оно что, подумала Грейси, содрогаясь от отчаяния, превосходившего по своей глубине все мыслимые горести, какие она только могла себе вообразить. Он изъяснился с абсолютной четкостью - она значила для него не больше, чем объект для сексуального наслаждения. Заставить его сказать это было все равно что услышать горькую правду, которую знает весь свет.