Уильям Вулфолк - Кино для взрослых

— Господи! — выдохнула она, наблюдая, как два стремительных, противоположных потока прохожих на тротуаре обтекают друг друга, каким-то чудом ухитряясь не столкнуться. — Куда они так спешат?

— Сами не знают.

— Ну и ладно. Зато здесь кипит жизнь.

Глядя в ее сияющие глаза, он подумал: как похожи они были еще совсем недавно и какие теперь разные!

— Да, это не Суитцер.

— Захочешь ли ты когда-нибудь вернуться?

Они свернули в переулок, ведущий к катку в Рокфеллер-центре.

— Зайдем? — предложил Пол. — А почему ты спросила?

— Мне показалось, Нью-Йорк тебя приворожил.

— Вот уж нет. С какой стати?

— Не знаю. От тебя не было писем…

— Я писал.

— Два письма. За все время.

— Я звонил.

— В первое время ты делал это часто. А потом… раз в неделю, иногда даже реже. Нет, я не жалуюсь. Ты был очень занят. Но я волновалась. Все время вспоминала то, что ты сказал мне в последний раз, и гадала: может, ты передумал?

— Насчет нас?

Дженнифер быстро кивнула.

— Нет, что ты! — И она сжала его руку.

— Теперь я спокойна. Ты действительно не изменился.

— Правда?

— Да. Ты по-прежнему мой Пол.

Они пообедали в маленьком, недорогом французском ресторанчике: она не хотела вводить его в расходы. Заботилась об их будущем.

— Ты не сказал, когда думаешь вернуться.

— Еще не знаю. Видишь ли, я больше не работаю в «Ревью». Выполняю спецзадание для синдиката Притчетта. Цикл статей о буме в видеобизнесе.

Он поймал себя на том, что подгоняет факты, чтобы у Дженнифер сложилось благоприятное мнение о нем.

— Они много платят?

— Десять тысяч долларов.

— Это, конечно, важно. Но это еще не все.

Пол улыбнулся.

— Знаю, о чем ты думаешь. Тебя коробит бульварная пресса Притчетта.

— Просто это не совсем то, на что надеялась мама. Но я понимаю: многие прекрасные писатели в начале карьеры работали в дешевых изданиях.

Пол хмуро поигрывал бокалом. Что она знает о примитивной, яростной борьбе за существование? Между ним и тем миром, в котором он был вынужден зарабатывать на жизнь, нет посредников. Он обязан терпеть — по возможности преуспевать, а потом с наименьшими потерями выйти из игры.

— Терпеть не могу ханжества и интеллектуального снобизма!

Дженнифер как раз протянула руку к хлебнице за бубликом, но тотчас отдернула ее, словно ужаленная.

— Я не хотела…

— Даже если люди почти безграмотны, кто-то должен писать то, что они в состоянии прочитать. Иначе они вообще перестанут это делать.

Растерянная и обиженная, Дженнифер поняла, что сказала что-то не то.

— Я не ищу ссоры. А вот ты почему-то ищешь.

В теплых потоках гигантских опахал (кондиционеров воздуха в ресторанчике не было) над красными клетчатыми скатертями противно жужжали мухи.

— Духотища, — уронил Пол и попросил счет.

Еще не выходя на улицу, они успели загладить ссору взаимными извинениями. Дженнифер торжественно, как для благословения, поднесла руку к лицу.

— Пол, я хочу сегодня быть с тобой.

Он понял. Секс выполнит роль магического ритуала, который сгладит и принизит значение их размолвки.

— Я тоже.

— Зачем мне возвращаться в отель? Могу спать в твоей пижаме. У тебя найдется лишняя зубная щетка?

— Что-нибудь придумаем.

Кровать с утра осталась незастеленной. Дженнифер расправила простыни и взбила подушку, а Пол метался по гостиной: взял с дивана брошенный журнал, подобрал с пола газету, выковырял фисташковую шелуху с подставки для ночника и, главное, убрал подальше от глаз Дженнифер копию рекламной брошюры «Конфиденциальных кассет». Интересно, как реагировала бы Дженнифер, узнав правду о его работе? Впрочем, он не солгал: он действительно выполняет задание. Просто…

Она вышла к нему в гостиную, и он поцеловал ее. Пальцы нашли молнию у нее на спине; она крепко прижалась к нему, бормоча:

— Я все думала о нашей последней встрече. Каждую ночь вспоминала…

Да. Это она, его Дженнифер. Теплая, душистая. Пол уверенно расстегнул на ней лифчик.

— Ты — самая красивая девушка в мире.

Он на руках отнес ее в спальню, положил на кровать и в мгновение ока освободил от оставшейся одежды. Застеснявшись, она прикрыла ладонями интимное место. Пол погладил кудряшки у нее на затылке. Он не спешил: ждал сигнала ее готовности. Бережно раскрыл нежные створки раковины. С неиспытанной прежде чуткостью продвигался шажок за шажком, пока они не слились воедино. Мозг с предельной четкостью фиксировал ощущения. Ее хрипловатое дыхание. Тиканье будильника. Хруст накрахмаленных простыней. Далекий визг автомобильной сирены…