Джоан Айкен - Джейн и Эмма

— Ну что же, моя дорогая Джейн, полагаю, нам пора идти. Погода портится, и бабушка будет тревожиться. Джейн, тебе лучше поспешить прямо домой — мне бы не хотелось, чтобы ты промокла. Ах, мистер Найтли тоже уходит. Это хорошо. Не сомневаюсь, что если Джейн почувствует усталость, вы любезно предложите ей руку…

И через несколько минут Джейн обнаружила, что идет домой под руку с мистером Найтли.

— Если вы сумеете сохранить этот темп, мисс Фэрфакс, то, безусловно, окажетесь дома раньше, чем пойдет дождь. Зря тетя позволила вам выйти на улицу в такую пасмурную погоду. Но я знаю ее любовь к новостям. Когда дни станут длиннее, надеюсь, вы не откажетесь от верховой прогулки со мной? Судя по вашему внешнему виду — полагаю, вы позволите мне говорить прямо, как доброму старому другу, — вам необходим свежий воздух. И еще вам бы не мешало немного поправиться.

Джейн покраснела — таково было дружеское участие его тона и смятение ее собственных чувств, — и глаза ее заблестели от слез.

— Что вы, — всполошился мистер Найтли, — у меня и в мыслях не было вас обидеть. Вероятно, вы еще чувствуете усталость после долгого путешествия. Заходите скорее в дом. Через несколько дней свежий воздух и любовь близких вам помогут.

И он, с улыбкой попрощавшись, быстро зашагал по улице. Дождь с каждой минутой усиливался.

Прошло десять дней, и Джейн начала получать письма от своих друзей из Ирландии. Они были очень добрыми и внимательными, эти письма; редко проходило два или три дня без короткой записки от полковника Кэмпбелла, небольшого послания от его супруги, которая и в Бейли-Крейг занималась общественной деятельностью и вела обширную переписку, или длинного подробного письма от Рейчел или миссис Диксон, в конце которого нередко была строчка: «Мэтт передает привет».

«Мы очень счастливы, — писала Рейчел. — Думаю, в будущем нам будет хорошо. И мне все больше нравится мать Мэтта. Мы предложили ей постоянно жить вместе с нами, ведь Бейли-Крейг огромен — наполовину ферма, наполовину замок. Думаю, я еще не была во всех комнатах. Я постоянно рисую: холмы, маленькие домики, рыбаков. Они любят Мэтта, и он любит их. Я не понимаю их языка. Мэтт очень рад вернуться в родные места. Грусть и одиночество, вполне естественные, если учесть, что он никогда не бывал здесь без Сэма, постепенно оставляют его».

«И он забывает меня, — подумала Джейн. — И это хорошо. Интересно, у всех мужчин такая короткая память?»

Но она была удивлена и обрадована частотой писем Фрэнка и искренней приязнью, которой они были проникнуты.

— Скажу вам честно, мисс Фэрфакс, вам пишет много людей, — часто повторяла старая почтмейстерша миссис Стэнден, глядя на нее поверх очков и передавая очередное письмо. — Почти каждое утро для вас есть послание. У молодых людей есть много времени для писем.

И Джейн, идя домой кружным путем, мимо гостиницы «Георгий и дракон» и платной конюшни мистера Коула, читала и перечитывала добрые слова Фрэнка, а на подходе к дому прятала его письма на дно сумочки. Его послания были еще и забавными — полными веселости, дружеских чувств и тепла. Он описывал свои занятия, упоминал о надежде уговорить тетю и дядю переехать в Лондон — возможно, в следующем месяце. Он с искренней заботой интересовался делами Джейн: как ее здоровье, удалось ли ей избавиться от простуды, часто ли плохое самочувствие вынуждает ее ложиться в постель? Много ли она гуляет? Имеет ли время работать, читать, играть на фортепиано? Есть ли в Хайбери приятная компания? Он уже получил восторженные сведения о ней от отца и мачехи. Он думает о ней, скучает и с нетерпением ждет встречи.

Получение таких писем существенно скрашивало жизнь Джейн — единственным неудобством была необходимость скрывать их, так же как и свои ответы. Но зато часто приходившие письма из Ирландии помогали ей хранить переписку с Фрэнком в тайне. Поскольку каждую неделю приходило несколько писем от Диксонов или Кэмпбеллов, которые она читала своим родственникам вслух, спрятать среди них одно или два из Бата или Йоркшира было нетрудно. Постепенно Джейн полюбила ежедневные утренние походы на почту. В это время она была одна, могла подумать, быть собой, планировать, вспоминать и надеяться.

Шли дни, и она стала понимать, какую большую роль теперь играет Фрэнк Черчилль в ее жизни; насколько важным человеком он стал для нее; как отличаются его обещания и планы от ее унылого будущего.