Джоан Айкен: Джейн и Эмма

Она бы бросилась наутек, но бежать было некуда; поле было большим, и она находилась примерно в середине.

В следующую минуту Фрэнк привязал лошадь к весьма ненадежному на вид старому кусту и стал пробираться сквозь живую изгородь; она была густой, и Фрэнку пришлось изрядно потрудиться. Но он преодолел препятствие, подбежал к Джейн и, несмотря на ее сопротивление, заключил ее в объятия.

— Моя дорогая девочка! Наконец-то я могу назвать вас своей перед лицом всего Хайбери! — Смеясь, он оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни души. — Теперь я могу поцеловать вас, и ни одно человеческое существо на всем белом свете не сможет мне этого запретить!

— Но подождите! Подождите! — Джейн оттолкнула Фрэнка. — Я писала вам. Писала дважды. Вы получили мои письма? Я писала, что…

— Да знаю я, что вы писали. Помолвка — источник сожалений и страданий для нас обоих, и поэтому вы разрываете ее. Неужели вы думаете, что эти слова не были выжжены огнем в моем сердце?

— Тогда почему… Почему вы ничего не ответили?

— Я ответил! Ответил! Дайте же мне договорить! Да, я глупец и легкомысленный бездельник. Когда мы поженимся, вам придется заниматься всеми нашими делами. Ваше ужасное письмо пришло как раз в день смерти моей бедной тетушки. Я ответил на него немедленно; но из-за суматохи, царившей в доме, и множества забот, выпавших на мою долю, как-то получилось, что мое письмо не было отправлено, а осталось в ящике стола. Я написал, что не согласен на разрыв с вами, что теперь всем тайнам можно положить конец, что дядя согласен на нашу помолвку и все теперь будет хорошо. Я писал, испытывая глубочайшее раскаяние и стыд за свое позорное — непростительное поведение, которое объясняется только чувством неудовлетворенности и еще нетерпением. Я писал о своей глубокой страстной любви и молил вас передумать. Вот это письмо. Оно у меня с собой. Хотите прочитать его?

— Думаю, возможно, в этом нет необходимости, — ответила Джейн, слабо улыбаясь и пытливо всматриваясь в его лицо.

— Я не достоин вас, моя дорогая Джейн. Совершенно не достоин. И понимаю это. Но услышать, что вы собрались стать гувернанткой у какой-то ужасной миссис Смолридж! Узнать, что через две недели вы покинете Хайбери и станете для меня недосягаемой! Не представляете, какие муки я испытывал!

— Значит, ваш дядя знает о нас? — недоверчиво спросила Джейн.

— Знает, и полностью одобряет мой выбор. Он с нетерпением ожидает возможности познакомиться с вами. Бедняга! Когда он привыкнет к своему новому положению — к одиночеству и свободе, — он станет другим человеком. Он почувствует себя бесконечно счастливым, если рядом будет такой ангел, как вы. Если только вы согласитесь, чтобы мы жили вместе с ним в Энскомбе…

— О, — засмеялась Джейн и сильно покраснела, — до этого еще очень далеко.

Она снова посмотрела на Фрэнка.

Он не Мэтт Диксон. Он не мистер Найтли. (Внутренне усмехнувшись над собой, она поняла, что в этот самый момент раз и навсегда отреклась от своих детских мечтаний.) Но он хороший, добрый человек. Он таков, какой есть. И он любит ее. И она его любит, да, любит, несмотря ни на что. Им будет хорошо вместе.

Взявшись за руки, они медленно пошли через поле к проходу через живую изгородь. Оказавшись на дороге, Фрэнк взял под уздцы свою лошадь.

— Вы сказали отцу и мачехе о нас?

— Нет, я как раз еду туда. Но сначала я должен был поговорить с вами. Мне следовало попросить вашей руки в присутствии вашей семьи (и конечно, миссис Коул, миссис Кокс, миссис Годдард и миссис Элтон), но я рад, что так получилось. И был бы рад сохранить нашу любовь в тайне, известной только нам двоим, еще какое-то время. Если вы не возражаете, конечно.

— Вам нравятся тайны, — усмехнулась Джейн. — Судя по всему, вы прирожденный конспиратор. А как насчет мисс Вудхаус? Когда она обо всем узнает? Не станет ли это для нее слишком большим шоком?

— Нет, — серьезно ответил Фрэнк. — Думаю, вы ошибаетесь насчет мисс Вудхаус. Мне кажется, она уже очень давно догадывается о нашем секрете, возможно, с моего первого приезда в Хайбери. Однажды я ей сам чуть не сказал правду. Да, я знаю, ее флирт со мной можно было посчитать скандальным, но я уверен — и всегда был уверен, что с ее стороны это была только игра. Поверьте, иначе я никогда бы не позволил, чтобы дело зашло так далеко. Мисс Вудхаус никогда, ни одной минуты не была влюблена в меня. Кому принадлежит ее сердце? Не знаю и не берусь строить догадки. Возможно, она вообще не намерена выходить замуж?