Мэри Шелдон - Ящик Пандоры

Тут нам положено смеяться.

Восемь часов. Где же Трой, черт возьми?

Я выхожу к бассейну на заднем дворе. Он усеян опавшими листьями. Сажусь на край и дотрагиваюсь до пены, лежащей на поверхности воды. Появляются маслянистые радужные разводы. Мне становится не по себе. Словно внизу что-то мертвое, и я вспоминаю бабушку.

Что же теперь будет? Мне остается только сидеть здесь и ждать.

Он приехал, я это чувствую. Подглядываю через раздвижную дверь и вижу, что он стоит в прихожей. Я быстро поднимаюсь, иду в дом. Вот и Ящик.

— Лори, где ты была? Я тебя везде искала.

Она его пока не заметила. У меня есть еще несколько секунд, чтобы посмотреть на него, несколько последних секунд до конца всего.

И вот она поворачивается и видит его. Я вижу ее лицо. И его лицо. Вот и все.

Они не отрывают глаз друг от друга. Не двигаются. Заори я сейчас, что горю, они даже не услышат.

Это было одно из таких мгновений. Их помнишь всю жизнь, и что бы потом ни случилось, они остаются в целости и сохранности.

— Привет, меня зовут Трой, — сказал он.

Это был тот удар молнии, о котором говорил Джон Брэдшоу. Я посмотрела на него, и сердце мое дрогнуло.

— Привет, Трой, — ответила я. — Я Пандора Браун.

Когда мы с Лори возвращались домой, я чувствовала, что от потрясения у меня кружится голова. Я умирала от желания расспросить о Трое, но понимала, что не смогу. Пока мы ехали туда, говорили только о Брэдшоу, и было бы неприлично с моей стороны заводить разговор о другом мужчине на обратном пути. К тому же я видела, что Лори не до разговоров. Она молчала всю дорогу. Наверное, что-то расстроило ее в тот вечер.

Шли дни, а я все не получала никаких вестей о Трое. Надо быть реалисткой, говорила я себе. С тобой могут полюбезничать часок на вечеринке, но это еще ничего не значит. И потом, ведь Лори знает его много лет. И будь он действительно так уж хорош, она сама от него не отказалась бы. Нет, Трой — это ложная приманка, а я размечталась, как школьница. Пройдет.

Но образ его не выходил у меня из головы всю неделю. Во время какой-то деловой встречи его лицо появилось передо мной на контракте, будто голограмма. Или, пожимая руку клиенту, я вдруг внезапно видела руку Троя, теплую, загорелую.

У Конни он сказал мне напоследок, что заедет как-нибудь и завезет свои фотографии. И каждое утро я просыпалась с надеждой, что это произойдет сегодня. Боже, как я глупа. Мне-то казалось, что я уже давно излечилась от подростковых безумств.

Лори не появлялась в ту неделю до самой пятницы. Каждый день она звонила и говорила, что больна. Голос у нее был, правда, не больной, а скорее странный. Но все равно, лишняя работа мне только кстати — меньше думалось о Трое.

Во вторник утром Джон Брэдшоу зашел в офис и пригласил меня на ланч. Я сразу подумала о Трое. Он мог зайти со своими снимками как раз в это время. Но я тут же опомнилась и ответила Джону:

— Я с удовольствием пойду с вами на ланч.

Мы отправились в «Крэйвингс», и нам сразу дали такое место у окна, какого, приди мы с Лори, не предложили бы никогда.

— У меня хорошая новость, — сказал он. — Я подписал договор с новой клиенткой. Очень талантливая молодая женщина. Думаю, она станет новой Джули Кристи.

Мы поговорили о ней еще минут пять, и потом разговор увял. Джон взял мою руку и стал гладить ее под столом. Я вдруг поняла, что все время смотрю в окно, вглядываясь в каждого темноволосого мужчину на улице.

— Вы сегодня немного рассеянны, — сказал Джон. — Вас что-то беспокоит?

— Нет, совершенно ничего.

А в окно я видела очередного мужчину, приближающегося к перекрестку.

Мы вышли из ресторана и направились обратно к офису.

— Моя дочь очень огорчилась, что не встретилась с вами.

— Мне так жаль, — ответила я. — Но в следующий раз, когда она будет в городе, мы пообедаем вместе. Обещаю.

Мы подошли к зданию и на минуту задержались в холле.

— Вы свободны в субботу вечером? Поужинаете со мной?

— Пока не знаю. Мне нужно посмотреть, кажется, у меня уже есть что-то на субботу.

На лице у него появилось какое-то робкое выражение, и он слегка напрягся.

— Вы знаете, Пандора, я никогда вас ни к чему не принуждал.

— Я и не чувствую никакого принуждения, — быстро ответила я.

По лицу его пробежала тень, потом оно снова посветлело.

— Так дайте мне знать про субботу.

Он улыбнулся и сжал мою руку.

— И, может, один поцелуй даст мне силы продержаться.

Я поцеловала его. Он долго не отпускал меня. Наконец мы попрощались и разошлись по своим офисам. При мысли о том, что значат для него эти поцелуи, мне стало не по себе.