Мэри Шелдон - Ящик Пандоры

В Палм-Спрингс я вернулась поздно вечером. Родители уже спали, и я увидела их только на следующее утро.

За прошедшую ночь отец, казалось, превратился в глубокого старика. Он усадил меня к себе на постель и велел рассказать о дяде все, он хотел снова и снова услышать малейшие подробности о последних днях его жизни.

Я все откладывала сообщение об агентстве, но за завтраком зашла речь о завещании. Мама сказала, что звонил адвокат и сообщил, что дядя Джин оставил папе деньги. Она уже решила потратить их на лечение папы и жалованье для Милли. Но я видела, что это их не радует. Деньги пришли слишком поздно. Папа вообще не желал об этом говорить.

Я дождалась конца завтрака.

— Мне он тоже кое-что оставил, — произнесла я. — Агентство.

Папа побелел, будто его хватил удар. Я вспомнила, как вел себя адвокат, и заговорила как можно быстрее, объясняя все подробности раздела капитала между мной и Мэрилин и желание дяди передать мне руководство агентством.

— И что ты ответила? — спросила наконец мама.

— Что я подумаю. Но я, конечно, откажусь. Что я понимаю в управлении агентством?

В то утро я чувствовала себя такой разбитой, что после завтрака, не в силах ничем заниматься, ушла к себе в комнату и поставила «Поющие под дождем». Это был «наш» фильм, мой и дяди Джина. Но через несколько минут я вытащила кассету. Не могла дальше смотреть, становилось слишком грустно. Я отправилась проведать папу. Он сидел в постели, рассматривал один из старых альбомов, которые мы нашли в гараже. Клей пересох, фотографии отваливались и трепетали, словно опавшие листья.

Увидев меня, папа улыбнулся:

— Я рассказывал, как мы с мамой познакомились?

Конечно, он рассказывал это миллион раз, но я села на край кровати и приготовилась выслушать снова.

— В тот вечер Джин тоже был со мной. Он сказал, что Мэг просто великолепна.

Папа выглядел таким слабым и хрупким, из глаз у него текли слезы.

— Мы все уважали его, хотя он был самым младшим. Но в нем было что-то такое — сразу становилось ясно, что он многого добьется. И он добился. Его агентство — разве не достижение? И он создал его на пустом месте. Здесь есть чем гордиться.

Я встала с кровати и подошла к окну:

— Ты хочешь, чтобы я взялась за это?

Он вздохнул:

— Не мне тебе указывать, что делать. Ты, Энди-Пэнди, поступишь так, как тебе хочется.

Я пошла на кухню и приготовила себе кофе. Слова отца не выходили у меня из головы. Дядя так любил свое агентство. Он создал его с нуля, на пустом месте. Таким агентством можно гордиться.

Конечно, я никогда не управляла агентством. Конечно, у меня нет ни опыта, ни квалификации, ни имени. Дядя Джин все это знал, но все-таки оставил агентство мне. Разве он сделал бы это, если бы не верил, что я справлюсь? А может, я просто струсила? Может, это не так уж и трудно, и я смогу освоить профессию агента по подбору актеров?

Я представила себе, что случится, если я откажусь от агентства. Тетя Мэрилин продаст его в ту же минуту. Новые хозяева создадут новое агентство или, что более вероятно, устроят там фотомастерскую или салон красоты. А первое, что они сделают, это сменят имя, и агентство Джина Брауна перестанет существовать.

Я вернулась к отцу:

— Знаешь, я решила взяться за это дело.

Папа просиял от счастья.

В то же утро я позвонила Фрэн Селвин, рассказала ей, что произошло, и объяснила, почему мне на время придется отложить работу с недвижимостью. Как ни жаль ей было со мной расстаться, она поняла меня и пожелала удачи.

Вечером я поехала к Гари. Когда я все ему рассказала, он долго молчал, а потом спросил:

— Я не понимаю, ведь если ты продашь свою долю, тебе хватит денег на собственный дом, даже в Палм-Дезерт. И ты сможешь заботиться о родителях. Разве не об этом ты всегда мечтала?

— Я и сейчас об этом мечтаю. Но моя доля в агентстве не так уж велика. Если я начну там работать, то получу гораздо больше денег — зарплату и комиссионные.

— И тебе надо переехать в Лос-Анджелес?

У него было такое лицо, что у меня сердце сжалось.

— Гари, мне просто придется это сделать, есть масса причин.

— И одна из этих причин, очевидно, я, — с горечью сказал он. — Ты достаточно ясно дала мне это понять.

Я шагнула к нему, но он отстранился.

— У тебя совсем нет чувства ответственности, — продолжал он. — Ты не хочешь смотреть в лицо реальности, ты предпочитаешь бежать от нее.

В конце концов я просто ушла.

Я вернулась домой поздно, но мама не спала и ждала меня. В смятении я бросилась к ней: