Наталья Калинина - Останься со мной навсегда

— Может, тебе заказать коку? — предложил он. — Но, кстати, мы еще не решили, что будем есть на ужин.

Он потянулся было за меню, лежащим на краю стола, но она вдруг энергично замотала головой и схватила его за руку.

— Нет, нет, Габриэле. Давай… давай лучше уйдем отсюда. Мы можем поужинать дома.

Ее голос дрожал, и весь ее вид выдавал беспокойство. Он не мог понять, почему она вдруг разнервничалась. Так же, как не понимал, почему она стала сама не своя, когда те юноша и девушка вошли в пиццерию… Но вряд ли это имело отношение к тем молодым людям. Просто она, наверное, начала что-то вспоминать, оказавшись в знакомом ей месте. Вполне естественно, что ей стало немного не по себе, когда воспоминания хлынули на нее, — ей нужно будет время, чтобы разобраться в них.

— Ты хочешь уйти отсюда? Тогда мы уйдем.

Они поднялись. Вероника все еще цеплялась за его руку — казалось, боялась его отпускать…

— Ты ведь не обидишься, правда? — Она виновато взглянула на него. — Мне очень нравится это место, но мне вдруг очень захотелось домой. Мы можем прийти сюда в другой раз.

— Почему же я должен обижаться, Вероника? — улыбнулся он. — Я сам чувствую себя намного уютнее дома, чем на людях… А вообще это было глупой затеей — инсценировать твое прошлое. Я предпочитаю жить в настоящем времени — и ты, думаю, тоже.

— Я тоже, — тихо сказала она. — Если… если ты будешь со мной.

— С кем же мне еще быть, если не с тобой? — Он обошел стол и, подойдя к ней, обнял ее и крепко прижал к себе. — Пойдем, Вероника. Наш дом соскучился по нас, а мы — по дому.

Подозвав Джимми, смирно сидящего на подстилке в углу, он направился к выходу, не отпуская от себя Веронику. Он знал, что взгляды всех присутствующих устремлены сейчас на них — чувствовал это кожей, хоть и смотрел прямо перед собой. Человеческий взгляд тоже осязаем, и у Габриэле было сейчас такое ощущение, что кто-то из людей в этом зале пристально и внимательно смотрит на него.

Впрочем, внимательные взгляды не было для него в новинку, он давно привык к ним. В конце концов, он человек известный, уважаемый и так далее. Одним словом — король. Вполне естественно, что при его популярности люди проявляли повышенное внимание к его персоне.

Одевшись, они вышли на улицу и сели в машину. Он уже включил зажигание и собирался тронуться с места, когда Вероника, придвинувшись к нему на сиденье, положила руки поверх его рук, лежащих на руле.

— Я должна сказать тебе что-то очень важное, Габриэле…

Он повернулся к ней — и буквально оцепенел от удивления. Ее взгляд, устремленный на него, был осмысленным.Осмысленным. Это больше не был взгляд заблудившегося ребенка — это был взгляд взрослого человека, прекрасно осознающего свое место в этом мире. В последний раз она смотрела на него таким взглядом очень давно — еще в те времена, когда их счастье было безоблачным и ни он, ни она даже не предполагали, что в их жизнь внезапно вторгнется прошлое и помешает им быть счастливыми в настоящем.

— Что ты хочешь мне сказать, Вероника? — спросил он, заглядывая в ее красивое переменчивое лицо.

Это было лицо прежней Вероники — торжествующе красивое и удивительно живое. Оно словно ожило, наполнилось смыслом…

— Я хотела сказать тебе, что я… — Ее взгляд скользнул по его лицу, обрисовывая каждую черту — так она смотрела на него когда-то раньше. — Я теперь точно знаю, что я не Констанс Эммонс. Не только потому, что так говоришь ты. Я поняла это сама. Только, пожалуйста, не спрашивай, как я это поняла, ладно?

— Не буду. — Он улыбнулся, пытаясь поймать ее взгляд, скользящий по его лицу. — Я не буду ни о чем тебя спрашивать, Вероника. Если ты захочешь мне что-то сказать, ты сама мне это скажешь.

Перед рассветом мне всегда не спится. В тот странный тревожный час, когда ночь уже отжила свое, но день еще не проснулся, мне вдруг становится неспокойно — наверное, это потому, что мне очень хочется вспомнить… но я боюсь вспоминать. Вспоминать — это больно. А я боюсь боли.

Ты ведь тоже не хочешь, чтобы мне было больно, правда? Ты всегда говоришь: «Не надо. Не мучай себя. Я помню все то, что было у нас с тобой тогда — моей памяти хватит на нас обоих…» Ты знаешь, что ты очень красивый? И сейчас, во сне, ты еще красивее, чем обычно. Когда ты смотришь на меня, я теряюсь в твоем взгляде и не замечаю, как ты красив.

Я бы могла смотреть на тебя вот так до бесконечности и все время находить в твоем лице что-то новое — но я не хочу подглядывать за твоими снами. Кто знает, может, в них есть что-то, что ты хотел бы от меня скрыть. Что-то из того, другого, прошлого, в котором еще не было меня… А может, я в нем была?