Нэнси Гэри: Несостоявшаяся свадьба

Фрэнсис провела у бабушки два дня, помогая ей распаковывать ящики с удивительными антикварными вещицами, собранными Теодорой за долгую жизнь, расставлять все это богатство на полках и этажерках, любоваться им и вдыхать запах древности вместе с соленым дыханием моря.

Больше всех своих маленьких сокровищ бабушка Теодора ценила вид из окон предоставленного ей дочерью жилища.

— Я обрела свободу, такую же, как океан, что шумит за окнами. Дочь довольна арендной платой, получаемой от меня за этот домик. Я независима и потихоньку разваливаюсь вместе с ним, никого не тревожа.

Юная Фрэнсис догадывалась, хотя и смутно, что деньги бабушки за аренду гостевого домика помогали Большому дому держаться на плаву. В семье существовали жесткие правила — кровные узы вовсе не означали обязательного предоставления льготного кредита. Отец Фрэнсис — человек не жадный, а подчас даже щедрый, не задумывался о том, что небольшой золотой дождь, пролившийся невзначай, мог бы осчастливить кого-то из родственников. Деньги мешали чистоте отношений. Так считал Ричард, богатый, но теперь одинокий старик, ожидающий в больнице своего смертного часа.

Неизвестно, оплачивал ли Ричард кратковременные каникулы дочерей у тетушки Аделаиды, но то, что она была счастлива принимать у себя племянниц, не вызывало сомнения. О деньгах никогда и речи не заводилось в этом доме, за исключением единственного случая, когда бабушка Теодора ненароком проговорилась, что платит за аренду домика.

Сейчас Фрэнсис с грустью и запоздалым раскаянием подумала, что уже много лет не посещала эти милые сердцу места, не набирала бабушкин номер, не слушала хриплый голос старухи, жаждущей поделиться историями из своего прошлого и высказать внучке мнение о современной политике.

Теодора в свои восемьдесят два года не была дряхлой развалиной. Она частенько садилась за руль и отправлялась на ленч в Певческий клуб, где после трапезы принимала участие в репетициях женского хора и в любую погоду прогуливала вдоль берега трех своих собак, непременно совершая с ними «большой» круг. Вечера Теодора тоже проводила в клубе за игрой в маджонг и разговорами о несчастной судьбе животных, опеку над которыми человеку, как разумному существу, поручил сам господь, а люди не оправдали его доверия. А еще она обожала собирать местные сплетни, была прилежной слушательницей в любой компании и в скором времени уже знала все про всех обитателей Манчестера.

В прошлом она часто заводила с маленькой Фрэнсис разговор о женском равноправии, об избавлении женщин от мужского гнета, ссылаясь на собственный пример.

— Я воспитала двух своих детей одна, самостоятельно, потому что их отец предпочитал делать себе карьеру где-то на Востоке, а я отказалась отправиться туда вслед за мужем, будто его хвост. Мое поведение в то время вызвало скандал. Как это так? Я разрушаю семью и не помогаю супругу умножать богатство личное, а заодно и всей Америки за счет дикарей, не знающих, какова цена нефти, что клокочет у них под задницей. Но я посчитала, что Америка должна богатеть трудом тех, кто здесь работает, и наши предки кровавым потом заложили фундамент нашей силы и процветания, и нечего нам транжирить заработанное ими достояние на инвестиции где-то за морем, и мои дети пусть учатся здесь, а не в заграничных колледжах, и потом отдают долг своей стране.

Вспоминая о покойном муже, Теодора ни словом никогда не осуждала его.

— Дик делал все, что хотел, и мужчине так и должно поступать. Но и женщине тоже… Мы понимали друг друга.

То, что бабушка Теодора гордится своим давним решением, было понятно даже юной Фрэнсис.

— В старости я все равно остаюсь абсолютно независимой женщиной и распоряжаюсь собой как хочу.

Эту фразу Тедди повторяла неоднократно.

И вот теперь младшая из ее внучек, дочь Аделаиды и Билла Лоуренса, выходит замуж и отдает себя под покровительство мужчины, носящего громкое имя — Джон Джеймс Кэбот-третий. Как бунтарские гены бабушки скажутся на этом браке?

Телефонный звонок прервал размышления Фрэнсис.

— Фрэнни, это я, — уведомил ее Сэм, хотя его она узнала бы, даже если бы он говорил из-под земли. — Напомни мне дату свадьбы. Я хочу зарезервировать на это число место на пароме.

В этом был весь Сэм — обязательный, основательный, предусмотрительный. Паромная переправа с Ориент-Пойнт до пристани Нью-Лондон в Коннектикуте была самым удобным способом попасть в Новую Англию с дальней оконечности Лонг-Айленда. В летние месяцы, особенно в промежутке между Днем памяти и Днем труда, здесь начиналось столпотворение, и заказать заранее место на пароме было отличной идеей.