Нэнси Гэри - Несостоявшаяся свадьба

Интерком ожил, и Генри, выслушав указания шефа, вновь улыбнулся:

— Видите, как у нас все быстро.

Рики встретила Фрэнсис, сидя за громадным столом, сплошь заваленным разрозненными страницами дневника Хоуп и ее письмами. Она укутала колени кашемировой шалью, как будто согревалась после бессонной ночи, проведенной на рабочем месте. В знак приветствия она лишь на мгновение сдвинула очки на лоб и жестом пригласила Фрэнсис сесть.

— Заранее извиняюсь на тот случай, если расчихаюсь при вас. Простуда — мой постоянный спутник при смене сезонов с лета на осень. — В подтверждение своих слов она тут же прикрыла нос платком, в отчаянной борьбе сдержала чих, а потом громко высморкалась. — Как движется расследование?

— Мне хотелось бы сказать «отлично», но на самом деле оно буксует.

Фрэнсис воздержалась от пояснений. Главный подозреваемый убит, и новый убийца гуляет на свободе.

Рики сочувственно кивнула.

— Вы пообещали принести найденные дневники Хоуп, в подлинности которых у вас нет сомнения, и это очень важно. Но уже сейчас я с уверенностью могу заявить, что представленный мне на экспертизу дневник подделан.

Рики собрала листки в стопку и решительно опустила на них ладонь.

Фрэнсис никак не ожидала услышать подобный приговор и застыла с изумленным видом. Новость была поистине шокирующей. Рики, вероятно, и ожидала именно такой реакции.

— Есть несколько бесспорных свидетельств в пользу сделанного мной вывода. Во-первых, наклон букв, на который мы обратили внимание сразу же. Угол наклона примерно постоянен для автора записи, но он уж слишком увеличивается на последних страницах. Даже если учитывать возбужденное состояние автора, тут наблюдается явный перебор. Второе — в предшествующих записях Хоуп сдержанна в описании своих чувств, а далее она выражает их с несвойственной ей прямотой. И третье — нажим. Он сильно разнится. На некоторых страницах бумага просто продавлена. Вы сами можете в этом убедиться. Сравните с ранними записями. Ручка Хоуп едва касается бумаги, словно порхает над ней.

Фрэнсис всмотрелась в те места, что ей отметил палец Рики. Возразить было нечего.

— Самое главное я приберегла под конец. При сверхсильном увеличении видно, что последние записи хоть и продолжают предшествующий текст вроде бы с полуслова, но на самом деле сделаны позже. Невооруженный глаз не заметит разницу в интервалах, а вот если вы заглянете в мою лупу, то вам покажется, что они отличаются словно на целую милю.

Фрэнсис вспомнились школьные годы, когда на уроках биологии по настоянию учительницы рассматривала увеличенных жуков и прочих козявок и они становились пугающе огромными.

Увеличительное стекло доказывало истину — разница была налицо.

— Хорошая работа! — вырвалось у Фрэнсис. То ли это был комплимент в адрес эксперта, то ли дань восхищения криминальному таланту преступника.

— И да, и нет, — холодно заявила Рики. — Сочинитель дневника, безусловно, хорошо знаком с почерком Хоуп. Но он или она в этом искусстве все-таки дилетанты. Имея на руках подлинник дневника достаточно долгое время, ее милейший друг или подруга — определить пол мошенника я не берусь — мог бы сделать свою работу поаккуратнее. Возможно, он не рассчитывал, что его творение будет подвергаться тщательной экспертизе.

«Холодно… холодно… тепло», — вертелись у Фрэнсис слова из детской игры. Но там, где «тепло», — тупик. Подделка дневника выглядела бессмысленной. Бросить тень подозрения на Джека? Но это уже совсем глупо.

— Если вы кого-то подозреваете, то пришлите мне образцы почерка этих лиц. Даже в подделке ее автор обнаруживает свою истинную сущность. Меня заинтересовало это дело, и я готова помочь.

Тут Рики вновь сморщилась, чихнула в платок и, отняв его от лица, виновато улыбнулась.

Для Фрэнсис было бы приятным общение с таким умным и обаятельным человеком, как Рики, если бы та не оглушила ее — в переносном смысле, конечно. В мозгу пульсировала мысль — убийца рядом, стоит лишь протянуть руку… Но туман еще скрывал его.

Шестьдесят пять миль в час — до такой предельной скорости разогнала взятую напрокат машину Фрэнсис по неожиданно пустому шоссе. На Кейп-Код она бывала только однажды, будучи светской дебютанткой на ежегодном Большом балу в Остервилле, но никаких особых впечатлений не произвел на нее тогда этот знаменитый клочок суши, острым крючком вонзившийся в пространство Атлантики. Впрочем, ей все же запомнились сосны на дюнах, тихая, уважительная к пешеходам езда автомобилистов, великолепные песчаные пляжи, заполненные в те дни студенческой братией, ее подруги, бурно празднующие вступление в высший свет, и длительное похмелье от выпитого в неимоверном количестве шампанского.