Наталья Калинина - Любимые и покинутые

«Чтение — 1» — это самые увлекательные, самые трогательные и душевные романы, написанные сегодня и о нас!

Невероятные повороты человеческой жизни, большие чувства, откровенная любовь и горькие страсти — все это в романах нашей популярной серии, и все это в романе Натальи Калининой «Любимые и покинутые».

Я знала, пробьет час, и я смогу писать так, как хочу. О любви и страсти. Святости и мерзости. О том, что испытывает женщина, отдаваясь любимому мужчине и во что она превращается, если ее не умеют любить.

Очень дороги мне все мои герои. Плачу, когда расстаюсь с ними — я их судьбами управлять не в силах.

Мой путь в литературу не был усыпан розами, хоть и родом я из известной творческой семьи: мой отец писатель Анатолий Калинин, создатель романов «Цыган», «Возврата нет» и многих других. Занималась журналистикой, переводами с английского. Музыкальные биографии любимых композиторов и исполнителей. Новеллы из собственной жизни, написанные в порочном по тем временам стиле «селявизм», и критики, возненавидевшие буквально все, мною написанное. Увы, их старания были напрасны — напротив, я стала получать еще большее удовольствие от того, что пишу.

Люблю классическую музыку, Марио Ланца и Элвиса Пресли. В моем доме живут три рыжие кошки, которые, уверена, принесли мне счастье.

Наталья Калинина

В первый год своего нового супружества Марья Сергеевна увлеклась светской жизнью, если таковой можно назвать существование жен высокопоставленных партийных и государственных работников провинциального областного центра. Но Марья Сергеевна никогда не вела никакой светской жизни (те несколько лет, проведенные в послевоенной Москве, не в счет, ибо они были все без остатка посвящены Анджею). Было ухаживание Николая Петровича Соломина, неожиданно для него самого получившего высокий партийный пост в областном городе N.

Марья Сергеевна дала согласие стать женой Соломина еще до его нового назначения, хотя их союз, похоже, нельзя было назвать браком по обоюдной любви. Марья Сергеевна, соглашаясь на этот брак, слово «любовь» не произносила и никаких обетов никому не давала. В ее новом браке, разумеется, был расчет, или, точнее, заботы о будущем. Но больше не о своем, а о Машкином. Марья Сергеевна не могла смириться с тем, что ее дочка опять пойдет в сельскую школу — обычный деревянный дом с прогнившими полами, вечно дымящей печкой и туалетом на дворе. В прошлую зиму, помнится, она принесла из школы сначала вшей, потом корь и коклюш. Ну и себя Марья Сергеевна никак не могла представить пожизненной обитательницей большого деревенского дома с заунывно завывающими сквозняками, без воды и даже электричества. Разумеется, можно было уехать в Москву, ну и что дальше?.. Это уже было, было… Она уже ничего не хотела для души, но плоть, еще живая, требовала хотя бы мало-мальских удобств. Что касается амурных утех, к ним Марью Сергеевну пока не тянуло. Она отдалась Николаю Петровичу по его настоятельному требованию, уже будучи без пяти минут его женой. Он не пробудил в ней даже намека на желание — она терпеливо ждала, когда он закончит пыхтеть и давить ей на живот своим довольно округлым животом. К счастью, он выдохся очень быстро. Это был самый что ни на есть примитивный секс (нынешняя молодежь называет его рабоче-крестьянским). Марья Сергеевна подозревала, что Николай Петрович не горазд на всякие там ухищрения и, возможно, о них не догадывается или даже осуждает и считает баловством, не достойным советского, тем более партийного, человека.

Николай Петрович был давно и безнадежно влюблен в Марью Сергеевну. Когда не стало Анджея, он очень жалел осиротевшую семью, возглавляемую теперь суровой и не больно разговорчивой Устиньей. Ему сказал кто-то, что она приходится Марье Сергеевне родственницей. Родственницей так родственницей — вопросов он задавать не привык. Николай Петрович все чаще появлялся в доме у реки, завозя кое-какие деревенские продукты: картошку или арбузы, а то и трехлитровую банку меда с пасеки (для маленькой Машки, разумеется). Как-то приехал днем с бутылкой шампанского и коробкой шоколадных конфет.