Тереза Крейн - Райский уголок

— Что? Когда? — Филиппа метнулась к ней.

— Сегодня, после… О Боже, что с тобой?

— Мы… мы поссорились…

— А, так вот в чем дело. Он звонил. К счастью, этой старой кошки не было на месте, — я уверена, она ничего бы не передала, — так что трубку взяла Бидди.

— Что он сказал?

— Ничего.

— Что значит, ничего?

Девушка пожала плечами со значительным видом.

— То и значит. Он просто сказал, кто звонит и спросил тебя. Бидди ответила, что ты еще не вернулась и поинтересовалась, не хочет ли он передать тебе что-нибудь. Он сказал — нет. — Она нахально улыбнулась и подмигнула. — Слишком личное, да? Продолжай в том же духе… эй, ты куда?

— В Пимлико.

— Но, Флип, милая — уже почти семь. Ты не успеешь вернуться к девяти. Она запрет дверь на замок.

— Ну и пусть. — Филиппа понеслась вниз по лестнице. — О черт! — Она резко остановилась на ходу, стремглав помчалась обратно к двери и засуетилась с ключом. — Деньги. Деньги, деньги, деньги. И чистый носовой платок. О, вот это да! Вы только посмотрите на меня! — Краешком глаза она увидела свое взъерошенное отражение в маленьком зеркале над камином. Она наклонилась поближе к нему, состроила гримасу, пробежав пальцами по волосам. — Боже, какое страшилище! — Она схватила копилку с каминной полки и начала трясти ее. Пара шиллингов и шестипенсовик выскользнули из узкой щели и упали на пол.

— Ага, — темноволосая девушка стояла в дверях, наблюдая за тем, как Филиппа мечется по комнате, — так вот где ты хранишь свою добычу? Теперь буду знать.

Филиппа ползала по полу, собирая монеты.

— Немного же тебе достанется. Все, что добудешь — твое. — Она бросила девушке ключи и метнулась обратно к двери. — Будь душкой, закрой за мной… — и исчезла, стуча каблучками по лестнице, с развевающимися волосами и полами пальто.

Автобус полз как черепаха, по почти безлюдным улицам. Филиппа сидела и смотрела в окно, мысленно моля неуклюжую махину поторопиться. На каждой остановке входили и выходили пассажиры. Медленно, очень медленно. Казалось, на каждой остановке «по требованию» стояли пассажиры с вытянутой рукой. Монотонно звонил сигнальный звонок: один раз — остановка, два раза — отправление. Она думала, что сойдет с ума от этого звука.

Кондукторша, пышная и добродушная особа, сидела на своем месте с билетной машинкой на огромном животе. Она весело улыбалась и заговаривала то с одним, то с другим понравившимся ей пассажиром.

— Вот так, моя дорогая, здесь осторожнее, не забудьте про ступеньку.

Наконец она добралась до места. Почти восемь часов. Наверняка он никуда не ушел! О Боже, прошу тебя, не дай ему никуда уйти. Она промчалась, распахнув пальто, от остановки до знакомого угла и машинально подняла глаза к окну на втором этаже маленького ветхого дома где-то в середине квартала.

Оно было темным.

Волей-неволей она замедлила бег до быстрой ходьбы; сердце бешено колотилось, отдаваясь болью в груди. Было еще не очень темно. Возможно, он просто не включил свет.

Она вбежала по ступеням к входной двери, распахнула ее и ступила на узкую темную лестницу. Ключ, который дал ей Хьюго, как только переехал в эту маленькую квартиру, был уже наготове. Крохотная площадка тоже была не освещена. Она нащупала выключатель. В тусклом свете голой электрической лампочки на стенах заплясали тени.

Она вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь.

— Хьюго? Хьюго, это я…

Света нигде не было. Ни единого звука не доносилось до нее. В комнате было холодно. Необычный сильный запах ударил ей в нос, но она не могла определить его.

— Хьюго? — С тяжелым сердцем она вошла в неприбранную комнату. Все было так, как она оставила — газета на полу, старое большое кресло, стоящее криво. Она машинально поправила его, направляясь к кухонной двери. — Хьюго? — снова окликнула она, почти ни на что не надеясь. — Это Флип.

Дверь в кухню была распахнута настежь. Она заглянула за дверной косяк. И застыла на месте.

Хьюго сидел, повалившись на стол, его светлая голова уткнулась в разбросанные детали часов. Она сразу заметила пустую бутылку из-под виски, что лежала рядом с ним, маленькие картонные упаковки, которые валялись среди деталей, и перевернутый стакан.

— Хьюго! — Она подлетела к нему, схватила за плечи и начала яростно трясти.

Он был невероятно тяжелым. Его рука свалилась со стола и повисла, точно у сломанной брошенной куклы.

— Хьюго! Проснись! — Она дрожала от ужаса. Схватив одну из картонных упаковок, она увидела, что это аспирин. Несколько упаковок — и все пустые. — О Боже! — Ее желудок не выдержал. У нее начались рвотные позывы; усилием воли она подавила их. Потрогала его лоб. Он был еще теплым. Потом наклонилась к его рту, коснувшись волосами его щеки. Он дышал; дыхание было неглубоким и жестким, но все-таки он дышал. Сомкнутые веки дрожали.