Уильям Локк: Счастливец. Друг человечества

Он чувствовал себя безусловно лучшим человеком, чем Билли. Когда под предводительством Билли шайка играла в пиратов или краснокожих, прямо-таки жалко было смотреть на их невежественные измышления. Поль, основательно начитанный в этой области, мог дать им все указания, так сказать — слова и музыку пьесы. Но они так мало обращали на него внимания, что он с презрением отворачивался от искажения благородной игры, мечтая о компании более просвещенных умов, которую он мог бы вести к славе. Поль таил много таких мечтаний, пытаясь обмануть ими печальную действительность; но до Великого События мечты его не слишком высоко возносились над реальностью. И лишь после него наступило Ослепительное Видение.

Это чудесное событие произошло вследствие того, что Мэзи Шепхерд, стройная девятнадцатилетняя девушка, гостившая у викария церкви святого Луки, пролила себе на платье флакон духов.

Было утро дня ежегодного пикника приходской воскресной школы. Бричка уже стояла перед дверями домика викария. Викарий с женой и дочерью нетерпеливо ждал Мэзи, неаккуратную девицу. Они уже опаздывали на три минуты. Дочь викария побежала в дом искать Мэзи и застала ее сидящей на краю постели как раз в ту минуту, когда она душила платок. От неожиданного толчка флакон выпал из рук Мэзи и содержимое разлилось на ее коленях. Она вскрикнула от испуга.

— Ничего! — сказала дочь викария. — Пойдем! Папа и мама ждут внизу.

— Но мне надо переменить платье!

— На это нет времени!

— Я промокла насквозь! Это самые сильные духи, какие я знаю. Они стоят двадцать шесть шиллингов флакон, и одной капли вполне достаточно — я буду ходячей заразой!

Дочь викария бессердечно рассмеялась.

— Действительно от тебя сильно пахнет. Но ты продезинфицируешь Блэдстон и, значит, сделаешь доброе дело.

С этими словами она потащила из комнаты огорченную и раздосадованную девицу.

На мрачном дворе церковной школы собрались дети — девочки по одну сторону, мальчики — по другую. Церковный причт и учителя носились между рядами. Все дети были одеты в свое лучшее праздничное платье. Даже самые бедные девочки и самые неряшливые мальчики сверкали белыми воротничками и чисто вымытыми лицами. Единственным появившимся в будничном грязном и заплатанном одеянии был маленький Поль Кегуорти. Он не переменил своей одежды, потому что другой у него не было, и не вымыл лица, потому что ему негде было это сделать. Более того, мистрисс Бэтон не сделала никакой попытки исправить его запущенную внешность, потому что она никогда и не слыхала о пикнике воскресной школы.

Философия Поля учила его насколько возможно избегать родительского контроля. По воскресеньям в послеобеденное время маленькие Бэтоны играли на улице, где мог быть и Поль, если бы хотел, но он, так сказать, сам отдал себя в воскресную школу, где кроме изучения целой кучи удивительных вещей о Господе Боге, которыми он мало интересовался, мог блистать перед сверстниками ответами по другим предметам, которые, впрочем, тоже его не интересовали. Потом он зарабатывал там целые пачки картинок за хорошее поведение, настоящих сокровищ с изображением Даниила в львиной яме, брака в Канне Галилейской и тому подобного, которые он в великой тайне прятал под одной из плиток каменного пола прачечной. Он не показывал их матери, зная, что она разорвет их в клочья и бросит ему в лицо, и по той же причине он воздерживался от упоминания о школьном пикнике. Если бы она услышала об этом через кого-нибудь из маленьких Бэтонов, она бы поколотила Поля.

Вот таким образом Поль, бродяга, предоставленный самому себе с раннего детства, появился на пикнике воскресной школы без шляпы и курточки, в неуклюжих башмаках, сквозь дырки которых выглядывали маленькие грязные пальцы ног, в рваных и бесформенных штанишках, державшихся на его особе только на одной подтяжке. Хорошо одетые дети сторонились его, отпуская грубые замечания по свойственной их возрасту жестокости. Поль, однако, не обращал на это никакого внимания — положение парии было для него привычным. Он был тут для собственного удовольствия. Предстояла поездка в поезде. Предстоял замечательный завтрак на траве среди деревьев в парке одного вельможи. Предстояло есть и пить поразительные вещи: варенье, имбирное пиво, пироги! Так передавала молва, а для Поля молва была евангельской истиной. Что же значили насмешки малолетних негодяев перед лицом всех этих неиспытанных радостей?